Вечером они действительно отправились ужинать в её собственный ресторан. Ду прочитал меню и усмехнулся:
— Какая ты скуповатая. Сама хозяйка, а зовёшь меня «в гости».
— Ты тоже зарабатываешь. Мы ведь партнёры, дай уж мне проявить жест щедрости, — она рассмеялась и замахнулась меню.
В этот момент Цзян Цзюнь заметила вспышку сбоку. Резко повернувшись, она увидела лишь группу молодых ребят за соседним столом, весело снимающих себя на камеру.
— Неплохо мы отремонтировали, правда? — она с гордостью огляделась. — Во всём Гонконге вряд ли найдётся заведение с такой атмосферой старого Пекина.
— Не дури, — резко осадил её Ду. Он подозвал официанта и что-то шепнул. Тот сразу ушёл.
— Что случилось? — насторожилась она.
— Снимали не себя. Нас. Может быть, будут неприятности. Ты иди домой, оставь это мне.
Цзян Цзюнь колебалась, но всё же вышла.
Позже в одном из журналов появилась статья: «Сотрудница J, вступив в отношения со своим руководителем D, довела до распада его брак. Ради неё он расстался с половиной состояния и перевёл её в пекинский филиал, купив роскошные апартаменты…»
Цзян Цзюнь, дочитав абзац, нахмурилась:
— А с каких это пор он купил квартиру в Пекине?
— Ты не уходи от сути, — буркнул Юань Шуай и, стукнув её по голове, продолжил зачитывать: — «Позднее J познакомилась с влиятельным и богатым холостяком Z из другой инвесткомпании и вскоре увела его у влиятельной дамы, взлетев к вершинам. Но при этом её связь с D не прекратилась. Напротив, он протолкнул её на пост гендиректора китайского филиала, а Z ради неё отказался от части бизнеса в стране…»
Там же публиковались «интервью бывшей жены», «комментарии друзей», фотографии с закрытыми мозаикой лицами, снятые исподтишка фотографии, включая поцелуи, выделенные красными кружками.
— Это что, похвала или ругань? — растерянно спросила Цзян Цзюнь.
— Да тебя прямо богиней нарисовали, — Юань Шуай со злостью швырнул журнал. — Если бы я не успел сегодня перехватить, завтра бы это вышло официально. Готовься, старик бы тебя просто прибил.
— Нет, пожалуйста, — Цзян Цзюнь с притворным плачем плюхнулась к нему на колени, обвила руками за шею и залепетала: — Всё равно только ты один на свете такой всемогущий. И чёрное, и белое тебе подчиняются, даже черновик таблоида ухитрился добыть. Ты ради меня слетал через полмира, герой, идол миллионов…
— Меньше драматизируй, — Юань Шуай бросил на неё взгляд и выхватил журнал. — Журналист признался, что фотографии куплены у частного детективного агентства. Ради тиража они слепили старые и новые сплетни в одну кашу.
— Эх, — Цзян Цзюнь вздохнула, разглядывая страницы. — И ведь везде я — источник всех бед. Вы, мол, все ослеплённые юные таланты, которых я искусно заманила. А я — коварная искусительница. Делать карьеру женщине непросто, а если ты ещё и красивая, и сильная одновременно, совсем тяжко. — Она покосилась на него и, не дождавшись ответа, поддела его за локоть, заглянув в глаза. — Ну скажи, я ведь ни в чём не виновата, правда?
— Виновата по самое горло, — буркнул он и слегка стукнул её по лбу. — Но сейчас не об этом. Ты немедленно возвращаешься в Пекин, а этим я займусь сам.
Его голос оборвался. Взгляд скользнул по журналу холодным, острым лезвием. Цзян Цзюнь поёжилась. Такого Юань Шуая она не знала. Он был чужим и пугающим.
