Инлянь вздохнула, в её глазах мелькнули зависть, злость и некая жалость.
— Смотреть на тебя, привязанную к дереву, действительно жалко. Хочешь выбраться? — спросила она с мягкой улыбкой.
Хочу! — Синь Мэй яростно закивала головой.
— Тогда я потихоньку тебя освобожу… как тебе такое?
Да! — слёзы благодарности сразу выступили у Синь Мэй на глазах.
Инлянь опустила длинный рукав, прикрыла им ствол дерева и, вскинув взгляд, одарила девушку улыбкой, в которой сквозили и торжество, и злорадство.
— Иди по красным лотосам, что я создала из иллюзии. Дойдёшь до северо-западной окраины усыпальницы. Там живёт мой друг, медведь-демон. Остановишься у него, а когда всё уляжется, я тайком уведу тебя прочь.
Сжав в пальцах лепесток алого лотоса, Синь Мэй побрела вдоль мерцающей тропы, но, пройдя немало, не удержалась и обернулась. Добрая сестра Инлянь всё ещё стояла на том же месте и махала ей на прощание.
Правда же заключалась в том, что на северо-западе усыпальницы и впрямь обитал известный всей округе медведь-демон. Стоило женщинам-демонам, будь им один год или сто, лишь вспомнить его, как лица их бледнели от страха.
— Разумеется, обо всём этом Синь Мэй и не подозревала. Она мирно присела у обочины, сорвала полевую ромашку и принялась рвать лепестки:
— Вернусь… не вернусь… вернусь… не вернусь…
Последний лепесток предсказал ей волю небес: не возвращаться.
Она тыльной стороной ладони вытерла глаза, поднялась и пошла дальше.
— Цю Юэ, прости меня, — шептала она сквозь слёзы. — Я, видно, не самая хорошая хозяйка… Только ты держись! Пока я не найду того, кто сможет тебя спасти, прошу, не позволяй, чтобы тебя зажарили и превратили в вяленое мясо пеликана!
С этими словами грустная и плачущая Синь Мэй продолжала идти по следам иллюзорных красных лотосов.
Вдруг навстречу ей возник высокий и полный мужчина в чёрных одеждах. Он словно скользил по воздуху, облечённый облаками и туманом, прошёл мимо и, взглянув на неё сверху вниз, неожиданно остановился.
— Девочка, ты, что ли, заблудилась? — добродушно спросил странный дядюшка, расплывшись в мягкой улыбке.
Синь Мэй даже не подняла головы:
— Убирайся! У меня настроение паршивое!
— Какая дерзость! — он удивлённо вскинул брови, но тут же вернул на лицо то же ласковое выражение. — А мне как раз нравятся бойкие девчонки. Ну что, хочешь сходить к дяде в гости? Я угощу тебя засахаренными ягодами на палочке (танхулу).
Синь Мэй, утирая слёзы, подняла взгляд:
— Правда?
Мужчина с жаром закивал:
— Чистейшая правда, клянусь золотом!
— …я ещё хочу жареного мяса и рисовой лапши.
— Всё будет, всё будет! — обрадовался он и, радостно подхватив девочку под руку, повёл её за собой.
А ведь ходили слухи, что тот самый медведь-демон больше всего любит красивых девушек и охотно пользуется примитивными уловками, например, сладостями вроде сахарных плодов, чтобы завлечь в ловушку наивных и чистых девиц.
Значит, эта малышка уже попалась?
Инлянь, избавившись разом и от соперницы, и от надоедливого ухажёра, словно скинула с себя десяток лишних фунтов. Напевая весёлую песенку, она направилась к пруду, чтобы вздремнуть. Но тут с верхушки дерева неожиданно спрыгнул Гого, который хмуро смотрел на неё.
— Сестра Инлянь, как же ты могла отправить простую смертную прямо в лапы медведя-демона?
Он давно подслушивал и теперь с негодованием не мог смириться с её поступком. Ведь медвежий демон и груб, и похотлив, и силён до ужаса, к тому же он любит наряжаться в псевдоуточнённость. Не зря все окрестные женщины-демоны шарахались от него как от огня, а она, не колеблясь, направила Синь Мэй к нему.
Инлянь не смутилась и лишь спокойно усмехнулась:
— А ты разве забыл, как она тебя уложила ударом в обморок?
Гого густо покраснел:
— Это другое дело! Она ударила меня, но ведь и я был виноват: хотел завладеть её душой, чтобы прибавить себе силы. Но толкнуть её в объятия медведя-демона — это уже совсем другое, это предательство!
Инлянь равнодушно улыбнулась:
— Если человека обманули, значит, он сам слишком глуп. А уж то, что эта девчонка смогла заставить Зеркало Единого Сердца явить чудо… смешно! Неужели я могу проиграть ей?
— Сестра Инлянь! — с отчаянием вскрикнул Гого.
Она погладила его ещё юное лицо, а затем одним прыжком бросилась в воду и обратилась в цветущую красную лотосовую чашу.
— Гого, ты ещё слишком наивен. Когда женщина встречает соперницу в любви, она способна придумать самые ядовитые уловки. Так вот, повзрослеешь — никогда не связывайся с женщинами. Лучше живи с братом всю жизнь.
Ах, наконец-то можно заснуть… Какая лёгкость в сердце, когда сброшен тяжёлый груз.
