Долина Чунлинь находилась за тысячу ли от Синь Се Чжуан. По дороге нужно было пересечь бесконечные горы Ваньлань. Даже при скорости Цю Юэ, остальные звери были избалованы, изнежены, и темноты не переносили. Едва смеркалось, как они начинали ныть, требовали еду и отдых.
Синь Мэй остановилась на ровной площадке в горах, развела костёр, вскипятила воду. Эти звери привыкли к комфорту: только кипячёную воду, только особый корм из духовных долин. Хорошо хоть у них был разум, и сбежать они не могли.
Ночь в горах стояла непроглядная, Цю Юэ согревала её тёплым оперением, и усталость сморила девушку. Она заснула, прислонившись к птице.
Посреди ночи она вдруг ощутила холод. Цю Юэ рядом не оказалось. Ледяной ветер бил в лицо. Девушка вздрогнула и медленно раскрыла глаза.
Вокруг тянулась пустая равнина, зверей и Цю Юэ как не бывало. Одна она лежала, съёжившись на сырой земле.
Сердце её сжалось, она поспешно вложила пальцы в рот и свистнула несколько раз подряд. В обычное время Цю Юэ уже бы неслась обратно, хлопая крыльями, но теперь стояла лишь тишина.
«Спокойно… спокойно…» — твердило она про себя.
Подобное уже случалось. В дремучих лесах нередко водятся духи и призраки, а значит, это всего лишь шутка одиноких душ. Сняв с плеча узелок, Синь Мэй достала заранее припасённые жёлтые бумажки и связку благовонных палочек. Она одной рукой разжигала огонь, а с помощью другой беззвучно читала молитвы.
Однако в середине заклинания её голос сам собой оборвался: пламя, ещё мгновение назад обычное, вдруг вспыхнуло жутковатым зелёным светом, словно превратилось в мертвецкий огонь.
Холодный ветер завыл в темноте, густой мрак скрывал всё, кроме одного звука. Это был печальный женский вздох, в котором смешались смех и рыдание. Синь Мэй поспешно затушила зелёное пламя, обернулась и увидела в чаще мерцание десятков огоньков. Между ними то появлялось, то исчезало красное платье, будто запачканное кровью, а по земле вдруг полезли чёрные волосы. Бесчисленные и живые, они извивались, словно змеи.
Тут и гадать нечего. Ей выпала худшая удача, и она повстречала настоящего лютого призрака.
Мохнатая масса волос постепенно слилась в человеческую голову. Та покатилась вперёд, развернулась и показала ей кроваво-дырявое лицо, на котором рот растянулся в улыбке.
Синь Мэй обдумала и спокойно произнесла:
— Хорошо, что вам нужно? У меня есть только бумажные деньги и благовонные палочки. Разве что ещё пустая поминальная табличка и маленький жертвенный лотосовый жертвенник.
«В дороге без этого не обойтись», — так учил её отец.
Простым духам хватало горсти бумажных монет и трёх палочек благовоний. Если же попадался злой дух, можно было выставить табличку с лампадой. Это удерживало его хотя бы на ночь.
На сей раз всё пошло не так. Даже огниво высекало лишь зловещие зелёные всполохи.
— Хе-хе-хе… — голова издала жуткий смешок, оторвалась от земли и начала вытягиваться в фигуру женщины в кровавом одеянии, плавно покачиваясь и медленно приближаясь.
— Стой! — крикнула Синь Мэй.
К удивлению, призрак замер.
— У меня есть кое-что ещё, — девушка усмехнулась и вынула из потайного мешочка золотистый талисман. Как ни как, она считалась частью секты, и носить при себе хотя бы одну печать изгнания духов было обязанностью. Капнув на бумагу каплей крови, она подбросила её в воздух. Листок сверкнул и, словно наделённый глазами, сам прилип к лбу призрака.
Замерли оба.
Ничего не произошло.
Они долго таращились друг на друга. По спине девушки потекли капли холодного пота, и даже у «призрака» будто выступила испарина.
Если оберег не сработал, то… значит, перед ней вовсе не дух.
— У тебя слева кожа порвалась, — добродушно подсказала Синь Мэй, указывая на зияющую рану.
— Ах, благодарю, — отозвалось существо, на ходу поправив клочок кожи.
Повисло неловкое молчание. Да, говорящий и не боящийся талисмана — это точно не дух.
Наконец «призрак» пискнул:
— Ну… ладно, я пойду. Спокойной ночи!
Он резко повернулся и пустился наутёк. Тут Синь Мэй успела ухватить его за ворот и рванула на себя. Перед её глазами оказалась всё та же страшная морда. Строгая и сосредоточенная девушка пристально вглядывалась, а потом твёрдо произнесла:
— Значит, ты не призрак.
Тот отчаянно извивался, но сил у девушки оказалось немало.
Раздалась звонкая пощёчина. Он опешил.
— Раз не дух, значит, ты демон! — выкрикнула она и со всей яростью продолжила колотить. — Паршивый демон! Верни моих духовных зверей, иначе зажарю тебя и съем!
Существо разрыдалось. Его тело сжалось, вокруг заклубился дым, и исчезли и алое платье, и чёрные волосы. В руках девушки оказался мальчишка лет двенадцати с парой жёлтых крылышек за спиной. Очевидно, птичий демон. Круглое лицо было всё залито слезами и соплями.
— Говори, где звери! — она снова замахнулась и, заметив крылья, хмыкнула: — Слышала я, что жареные крылышки особенно вкусны.
Мальчишка разревелся пуще прежнего, беспомощно хлопая крылышками.
Синь Мэй уже потянулась, чтобы выдернуть пару перьев, как вдруг позади раздался холодный, но чарующе красивый голос:
— Закрой глаза.
Она растерялась. Кому это было сказано? Девушка оглянулась, и тут же ощутила пустоту в руках. Птенца у неё уже выхватили.
— Эй! — возмутилась она и бросилась следом.
Незнакомец, отступив в тень, держал мальчика уже на расстоянии.
Темнота скрывала его лицо, но фигура говорила о мужчине в светлом одеянии, с чёрными распущенными волосами. Птенец висел у него в руке без сознания. Он посмотрел на него, чуть задержался, затем сделал шаг в сторону.
— Подожди! — выкрикнула Синь Мэй. — А мои звери где?!
Он обернулся. Очертания его лица показались острыми и благородными, а взгляд мрачным и недобрым.
— Убирайся.
Он вскинул руку, и холодный свет ударил прямо в её плечо.
Тело содрогнулось… и она рывком очнулась.
Освещённая огнём поляна, тёплое дыхание дремлющей Цю Юэ рядом, звери на своих местах.
Сон? Но плечо всё ещё помнило удар.
Схватившись за него, Синь Мэй ощутила, что боли нет, но чувство удара осталось. Она раскрыла узелок: не хватало нескольких бумажек, трёх благовонных палочек и золотого талисмана.
Нет, это не был сон.
