Господин Чжао решительно замотал головой:
— Нет такой. Не существует. Но слушайте: мужчина и женщина должны сперва узнать друг друга. Начать нужно с нрава, привычек, интересов…
Он разглагольствовал без умолку целый день, и Синь Мэй тоже слушала не отрываясь, аккуратно делая записи. К вечеру у неё скопилась толстая тетрадь мелких заметок. И лишь тогда, осипший и изнурённый, господин Чжао подвёл итог:
— Главное — идти шаг за шагом. Вашу пару и так показало Зеркало Единого Сердца. Брак — лишь дело времени. Самое важное сейчас — помочь генералу самому осознать то, что в его сердце ещё не оформилось.
Глаза Синь Мэй засияли: да, именно к нему она пришла не зря!
Синь Мэй одолжила у господина Чжао Зеркало Единого Сердца и, завернув его в ткань, крепко привязала за спиной. Тайком петляя окольными тропами, она наконец добралась до комнаты Лу Цяньцяо. Круглое «лунное» окно было не до конца закрыто, оставалась узкая щель. Девушка прильнула к подоконнику и заглянула внутрь. Генерал, накинув одежду, сидел, опершись о изголовье, и ел. Лицо его выглядело куда живее, чем в прошлые дни, повязки больше не пропитывались кровью. Это была удивительная способность к исцелению у призрачных воинов! Похоже, ещё немного — и он будет совершенно здоров.
Она ещё только любовалась им, как вдруг он отложил палочки и резко обернулся. Его взгляд точно поймал её глаза сквозь узкую щель.
— Кто там? Выйди!
Холодный, как сталь, голос был полон скрытой угрозы.
Синь Мэй поколебалась, но всё же решилась. Она распахнула окно, легко шагнула на подоконник и, прислонившись к раме, весело махнула рукой:
— Лу Цяньцяо, я пришла навестить тебя.
Он замер, долго всматриваясь в неё, а потом лишь кивнул и ровно произнёс:
— Входи. Больше не прячься за окном.
Что за странность? Господин Чжао уверял, что, увидев её, он должен быть вне себя от волнения, растрогаться и, быть может, даже прослезиться.
Синь Мэй ловко спрыгнула внутрь, закрыла окно и, поколебавшись, подошла ближе, усевшись у кровати.
— Лу Цяньцяо, тебе не радостно меня видеть? — с беспокойством спросила она.
Он продолжал спокойно есть. Лишь спустя время он заговорил, избегая вопроса:
— Уже темно. Зачем ты пришла?
Она ещё сильнее встревожилась и наклонилась, чтобы разглядеть его лицо:
— Правда не рад?
Наконец щеки его порозовели. Он отложил палочки и тихо сказал:
— Не балуйся. Дай мне поесть.
Она рассмеялась:
— Но ведь ты доволен! Вот только твоя вечная «маска» нуждается в лечении.
Стараясь скрыть нахлынувшее волнение, он протянул ей чистые палочки:
— Сядь и поешь со мной.
Она не обратила внимания на еду. Девушка сорвала с плеч Зеркало Единого Сердца, придвинулась и поднесла его к лицу. В зеркале засверкали блики, и тут же отразились они: тесно прижатые друг к другу, словно в объятии.
— Ах! Снова появилось! — изумилась она. — Лу Цяньцяо, смотри, мы с тобой отражаемся в Зеркале Единого Сердца!
Он уже не мог думать о трапезе. Лу Цяньцяо поставил пиалу, уши его вспыхнули, и, стараясь казаться спокойным, он произнёс:
— Чего же ты всё-таки хочешь?
Синь Мэй неохотно убрала Зеркало Единого Сердца и, вспомнив слова господина Чжао, решилась уточнить, как видит её сам генерал. Она кашлянула и спросила:
— Лу Цяньцяо, а ты… как ты считаешь, какая я?
Он откинулся на подушки, опёрся подбородком о ладонь и пристально посмотрел на неё. Взгляд был чёрный и глубокий, сдержанный и внимательный; в нём таилось что-то, чего она не могла понять. Никогда ещё никто не смотрел на неё так.
— В каком смысле? — голос его стал ниже.
— Ну… что ты думаешь обо мне? Какая я?
Он чуть наклонил голову, обдумывая:
— Ты словно человек из книги.
Каждое её движение, каждое слово будто принадлежали иному миру, сотканному из собственных правил. Она жила свободно и беззаботно, будто на страницах романа.
«Из книги?» — мелькнуло у неё. — Это он намекает на «лица, прекраснее нефрита»? Или считает, что она сродни той небывалой красавице, что бывает лишь в легендах?
Синь Мэй расплылась в улыбке, схватила его за руку и потрясла:
— У тебя, у тебя и правда отличный вкус!
«Где же там вкус… я ведь вовсе не это имел в виду…»
С этими словами она снова взвалила Зеркало Единого Сердца за спину, рывком распахнула окно и выпрыгнула наружу, крикнув напоследок:
— Завтра я снова приду!
Он остался сидеть, в недоумении глядя ей вслед. Для чего она приходила?
Так и не найдя ответа, Лу Цяньцяо вздохнул, вновь взял палочки и продолжил ужин.
