Смутившись, она склонилась к чашке с вином, но он уже успел перехватить её записки и, пролистав одну за другой, с трудом сдерживая смех, отложил в сторону и спросил:
— Ну и что ты станешь делать, когда всё узнаешь?
— Знаешь врага и знаешь себя — выиграешь сотню битв, — бойко отозвалась она.
— Ты что, собралась воевать?
— Что будет потом… — она на миг задумалась и залпом выпила ещё чашу, — потом и решим. Главное шаг за шагом.
Он заметил, как румянец пылает на её лице, а слова сопровождаются хмельным дыханием. Лу Цяньцяо поднял кувшин и с удивлением увидел, что тот уже пуст. Пока он раздумывал, Синь Мэй схватила его за рукав, прижалась ближе и, вытянув руку в сторону окна, где сквозь тучи едва пробивался тонкий серпик луны, торжественно произнесла:
— Вот… Лу Цяньцяо, луна — это моё сердце.
Он спокойно коснулся ладонью её горячего лба:
— Ты пьяна.
Она пыталась сбить его руку, но, не справившись, упрямо продолжала:
— Гляди, моё сердце висит там, на небе.
— Слишком мало. Я не вижу, — всё так же невозмутимо отозвался он.
Она возмущённо вскочила, порываясь подойти к окну и показать яснее. Он, опасаясь, что в хмельном угаре она оступится, крепче обнял её за талию и усадил рядом. Тогда её руки, словно мягкие лозы, обвились вокруг его шеи, и она, глядя пристально, спросила:
— Лу Цяньцяо, на ком ты женишься? Какая женщина станет твоей женой?
Он удержал её, чтобы не соскользнула, и усмехнулся:
— Думаешь, я тебе скажу?
— Ну не будь таким жадным! Давай обмен: я скажу первая. Мне нравятся красивые и полезные.
Красивые — понятно. Но «полезные»?.. В каком смысле? Мысли его запутались, а уши покраснели.
— Мне кажется, ты как раз и красивый, и полезный, — заявила она.
Фраза грянула громом среди ясного неба, и он едва не оттолкнул её. Ладно, «полезный» наверняка в её устах значит что-то совсем иное… Наверняка.
— В этот раз я не шучу, — добавила она серьёзно. — Стань моим мужем. Назови цену, не стесняйся.
Он ничего не ответил, и лишь снова коснулся её лба:
— Ты пьяна. Отведу тебя в гостевую комнату.
На самом деле пьяна она была не так уж сильно. До прошлой попойки с медведем-демоном далеко. Просто он не знал, как ответить, и хотел уйти от прямого разговора.
— Раз ты молчишь, я сочту это за согласие, — прижалась она ещё крепче.
Это была её находка, её сокровище — будущий супруг, и упустить его она не собиралась. Лицо его казалось всё более притягательным, пусть и страдало иногда от «последствий паралича», когда выражение становилось холодным, но ей было всё равно. Муж должен быть своим, и точка.
— Подойди, — позвала она, загнув палец.
Он не ответил, только держал её за плечи и за талию, пытаясь приподнять и отнести прочь.
Но она вырвалась из-под ладони, заслонявшей глаза, и вдруг со всей решимостью вцепилась зубами в его прямой нос.
Этой ночью ей снились странные, беспокойные сны. Будто кто-то сжимал её в объятиях так крепко, что перехватывало дыхание, а губы горели и ныли от боли, словно вот-вот лопнут. Проснувшись утром, она увидела, что её рот распух, покраснел, а на шее проступили красные пятна.
Она нахмурилась и пожаловалась Лу Цяньцяо:
— В гостевой комнате, видно, завелись насекомые! Смотри, что у меня с губами и шеей!
Лицо его оставалось бесстрастным, почти отрешённым. Он молча протянул ей баночку мази и так же молча проводил взглядом, пока она вскарабкалась на спину Цю Юэ. Всё это время он избегал встретиться с её глазами.
— Лу Цяньцяо, я уезжаю, — крикнула она, обернувшись и весело помахав рукой. — Завтра вечером, когда луна поднимется к самому зениту, снова приду!
Она и вправду не знала усталости. Хлопот у неё было хоть отбавляй.
Он знал, чего она добивается. В её ясных, мерцающих глазах отражалось это желание, а в мягком, будто сотканном из шелка, произнесённом ею «Лу Цяньцяо» слышалось куда больше, чем просто имя.
Он понимал всё это давным-давно, но ему оставалось только делать вид, будто он ничего не ведает.
Лу Цяньцяо отвернулся, избегая её взгляда, не отвечал и уже собирался закрыть окно.
И вдруг она резко наклонилась вперёд, упёрлась глазами в его лицо и возмутилась:
— Почему ты меня игнорируешь?
Вот уж поистине капризная, своевольная девчонка!
Не успел он и опомниться, как взгляд сам невольно скользнул вниз, к её слегка припухшим губам. Его глаза мгновенно вспыхнули жаром.
Он застыл, и именно в этот миг сердце Синь Мэй забилось в груди так, будто собиралось выскочить. Она быстро окинула взглядом окрестности. Отлично, никого. Девушка подняла ладони, обхватила его голову и, улучив мгновение его изумления, чмокнула в красивое лицо. Днём, при свете солнца, так уж точно не отвертится!
Она весело отскочила назад, словно зайчонок, взлетела на спину Цю Юэ и, смеясь, крикнула:
— Я пошла! Не забудь скучать по мне!
В этот раз Синь Мэй уносилась особенно быстрой и лёгкой поступью, счастливая и воодушевлённая. Ей казалось, что ещё чуть-чуть — и её будущий супруг окажется в руках.
Но она не предполагала, что он попадёт в её сети так скоро… Нет, даже слишком скоро.
Ведь именно в тот день, тринадцатого мая, в Синь Се Чжуан прибыл императорский указ: повелением Его Величества, государя Цюна, Синь Мэй даруется в жёны генералу конницы Лу Цяньцяо. Свадьба должна состояться не позднее двух месяцев.
