Лу Цяньцяо лежал неподвижно на каменной постели с закрытыми глазами. Дыхание его было ровным и медленным.
Один из призрачных воинов бесшумно подошёл, склонился, проверил дыхание у его носа, приподнял веко и лишь после этого негромко сказал:
— Жизни его пока ничего не угрожает.
Второй кивнул:
— Отнесём его. Согласно воле госпожи, он должен быть доставлен на заставу Цзяпин.
— Но он находится на последней стадии пробуждения. Малейшая ошибка, и он не выживет. Зачем госпоже так спешить?
— Разве наш род может прятаться под землёй, цепляясь за жалкое существование? Даже смерть должна быть смертью на поле боя! Госпожа решилась отправить собственного сына в битву не только ради его чести, но и ради славы всего рода призрачных воинов. В такие минуты жалость излишняя.
Первый воин наклонился, поднял обессиленного Лу Цяньцяо, закинул его на плечо и, словно вспомнив, спросил:
— А его жена?
— О ней я позабочусь. Пока всё не разрешится, она не покинет пределов усыпальницы.
Договорить он не успел, потому что дверь с треском распахнулась от удара, и вбежал Сы Лань. Лицо его было переполнено тревогой. Увидев, что Лу Цяньцяо несут на плече, он бросился вперёд.
— Маленький демон, не ищи смерти, — холодно остановил его второй воин, вскинув руку.
Сы Лань не стал отступать. Подбежав, он внезапно рухнул на колени, голос его прозвучал твёрдо и низко:
— Я клялся, где бы ни оказался генерал, я всегда буду следовать за ним до самой смерти! Прошу, позвольте мне идти вместе и на этот раз!
Первый воин удивлённо посмотрел на него:
— Ты что же, его давний подчинённый? Но ведь ты и не человек.
— Десять лет назад генерал спас мне жизнь. С тех пор я дал клятву никогда его не оставлять.
Второй одобрительно кивнул:
— Верность долгу и благодарность — достойные качества. А путь к заставе Цзяпин для него смертельно опасен. Ты будешь рядом, присмотришь за ним, и, может, сумеешь помочь ему пережить это испытание.
— Благодарю за доверие!
Неожиданно всё оказалось именно так, как предвидел генерал. В самый опасный момент пробуждения, когда он лишился пяти чувств, род призрачных воинов отправил за ним людей. Ли Чаоянь не позволила бы сыну влачить жалкое существование во мраке подземелий. Все их предки проходили через этот смертельный рубеж одинаково: они либо пробуждались в кровавом хаосе сражений, либо погибали.
Для призрачных воинов честь и достоинство были важнее всего. Ничто не позорно так, как бесславная смерть. И сын Ли Чаоян тем более не мог быть её источником.
— Маленький демон, а где жена молодого господина?
Небрежный вопрос заставил Сы Ланя сжать кулаки. Но он не колебался:
— Я не знаю. С тех пор как генерал лишился чувств, она сама ушла.
Второй воин усмехнулся:
— Ушла? Жестокая девица… Ну что ж. Идите вперёд, а я поищу её возле усыпальницы.
Этот воин полон до краёв подозрительности.
Сы Лань, ни слова не говоря, пошёл следом за Лу Цяньцяо, которого несли наружу из подземного дворца.
А если всё же найдут Синь Мэй?.. Нет, место надёжное, комната спрятана глубоко, ловушки охраняют вход. Но если вдруг… как он объяснится перед генералом?
По спине Сы Ланя градом скатилась холодная испарина. Вспомнив вздорный и упрямый характер девушки, он был готов хоть кровь выплюнуть от злости, но всё же тревожился за неё.
«Глупышка, береги себя!»
А Синь Мэй, ничего не подозревая, сидела смирно в тайной комнате и спорила с господином Чжао из-за сладкой дыни.
— Молодая госпожа, а если вдруг, ну если только вдруг! — говорил он, одной рукой жадно держа дыню, а другой быстро водя кистью по бумаге, записывая свежие строки для новой пьесы. — Если генерала уведут, и вам суждено будет разлучиться навеки, что ты станешь делать?
Синь Мэй ответила, не задумываясь:
— Да что тут делать? Верну его обратно!
У Чжао от неожиданности дрогнула кисть:
— Что?.. Ты не будешь рыдать? Не станешь метаться в отчаянии, падать в бездну скорби? Такой равнодушный ответ разобьёт нежное сердце генерала!
Синь Мэй нахмурилась:
— Господин Чжао, у тебя никогда не сбываются предсказания!
— Пф! Генерал юный и неопытный, а я — человек искушённый, утончённый, знающий толк в чувствах! Давай ещё раз: представь, его увели, он умирает где-то вдали, а ты?
— Я верну его обратно. Я не позволю ему умереть. Никто не посмеет его убить.
Какие властные слова!..
Глаза господина Чжао тут же наполнились слезами умиления, словно сам дух вдохновения снизошёл к нему. Он заскрипел кистью по бумаге:
— Повтори ещё раз! Скажи, как ты сказала, я впишу это в свою пьесу!
— В пьесу про меня и Лу Цяньцяо?
— Конечно! Вот смотри: в финале генерал умирает от руки собственной матери, а ты, нося его ребёнка под сердцем, в невыразимой муке теряешь его. Один умирает, другая сходит с ума, и вы вместе, душа к душе, уходите в вечность…
Вокруг никого нет… можно ли без свидетелей хорошенько отколотить этого треклятого ворчуна, который и дыню отбирает, и пророчествует всякую чепуху?
Она уже протянула руку, собираясь ухватить несколько дрожащих усиков у рта господина Чжао, как вдруг по коридору донёсся размеренный звук шагов. Оба невольно вздрогнули.
Шаги остановились у двери, и тут же раздалось два лёгких, вежливых удара.
— Госпожа Синь, прошу вас открыть.
Голос был чужой, холодный и безучастный.
Господин Чжао с перепугу съёжился в комок и яростно замотал головой.
— Я знаю, что вы внутри, — продолжил голос. — Вместе с вами и один демон-крыса.
Синь Мэй немного подумала, но всё же решилась и отворила дверь. Перед ней стоял призрачный воин в белом одеянии, лицо его было холодным, словно вырезанное из нефрита, а глаза — тёмно-красные, будто… будто ягоды личи.
Он соединил руки, учтиво поклонился и ровным голосом произнёс:
— Я — Ли Минь. По приказу госпожи мне велено в дни пробуждения юного господина заботиться о госпоже Синь в пределах императорской усыпальницы.
