В Долине Восьми Страданий Лю Шуан окончательно слилась с прежней владелицей тела и стала ею. Стала той самой Чишуй Лю Шуан.
Теперь она переживала не только её чувства, но и всю историю её взросления. Шаг за шагом, как в чьём-то чужом, но вдруг ставшем до боли близким сне.
Прежняя Лю Шуан с ранних лет знала, что её отец нуждался не просто в дочери, а в настоящей наследнице. Достойной, сильной, внушающей уважение наследнице. А она, напротив, лишь вызывала у него стыд и разочарование.
Она слышала, как о других говорили с благоговением: вот, например, принц рода Фэн, Фумин, родился в день, когда по девяти небесам прокатился драконий рёв. А младший наследник северного Куньлуня, Шао Ю, при рождении изменил природный ландшафт. В тот день с вершины горы Сы Шуй потекли целебные источники.
Эти потомки древней крови, избранные небесами, с детства обладали невероятной духовной силой.
Только она… появилась на свет обычной, ничем не примечательной. Даже душа её была неполной. Госпожа Цзы, её мать, годами терпеливо открывала ей сознание, учила говорить, обучала заклинаниям, помогала летать.
А она… всё разрушала. Она ошибалась, срывалась, и, в конце концов, причинила матери такую страшную боль.
Лю Шуан чувствовала, какими глубокими были боль и отчаяние той, чьё тело она теперь делила. Беспомощность, как будто ты — раненый птенец, мечтающий летать, но вновь и вновь разбивающийся о землю. Тогда ты понимаешь, что ты не орёл, а лишь хрупкая ласточка с надломленным крылом.
После той ночи всё изменилось.
Прежняя Лю Шуан больше не могла отличить ложь от правды, добро от зла. Чтобы не навредить вновь ни матери, ни отцу, она стала замкнутой, подозрительной и вспыльчивой. Она никому не доверяла и боялась всех.
Маленькое тело занималось почти только одним: она тайно, без остановки, день за днём, пыталась совершенствоваться. Пусть безрезультатно, но упрямо.
И вот, в воспоминаниях прежней Лю Шуан, появилась Ми Чу.
Когда духовная вена рода Чишуй начала иссыхать, рушиться и трескаться, возникла необходимость в стражах, которые охраняли бы её и удерживали распад. Тогда патриарх рода Лоу вызвался защищать южную духовную жилу Небесной Области, но попросил взамен принять и заботиться о его дочери Ми Чу.
С тех пор Ми Чу жила во дворце Кунсан, и казалось, что все были к ней расположены. Она была умна, добра, вежлива и удивительно трудолюбива.
Когда Лю Шуан впервые увидела Ми Чу в воспоминаниях, она даже подумала, что обозналась, потому что та Ми Чу разительно отличалась от той, кого она знала позже. В этой хоть и проглядывалась юная изящная грация, не было и намёка на ту отточенную внешность, с которой Лю Шуан встретилась потом.
Тут она вспомнила, как Фумин однажды обмолвился: «Ми Чу в юности выглядела совсем иначе».
Теперь она увидела, как та подходила к прежней Лю Шуан, улыбалась, предлагала дружбу. Малышка Лю Шуан сначала боялась, сторонилась и гнала её прочь, но Ми Чу не отступала. Та упорно приходила вновь, показывала духовные приёмы и делилась искусством.
И, шаг за шагом, девочка оттаяла и приняла её.
Жаль, только… сколько бы она ни старалась, у неё ничего не получалось.
Увидев это, Ми Чу вдруг мягко сказала:
— Может быть, дело в молнии. Возможно, чтобы вырасти, тебе нужно пережить грозовую катастрофу. Твоя сила стоит на месте, может, потому, что ты её ещё не прошла?
Малышка молча подняла на неё глаза.
Ми Чу лишь тепло улыбнулась.
В ту ночь Лю Шуан вышла из покоев, прижимая к себе Знамя Грозы, которое едва держала дрожащими руками.
Нынешняя взрослая Лю Шуан, наблюдая за этим изнутри, хотела закричать, остановить и сказать: «Не верь ей! Она говорит это не из добрых побуждений!»
Однако она понимала, что если вмешается, то не узнает, чем всё кончилось, поэтому лишь стиснула зубы и не взяла под контроль тело.
Всё пошло, как было суждено.
Маленькая наследница пришла на Пруд Девяти Мыслей, закрылась в Лотосовом пьедестале и взмахнула знаменем.
Молнии одна за другой били с неба. Боль была нестерпимой, но Лю Шуан в этой памяти чувствовала каждую вспышку, разламывающую плоть.
