Страх прежней Лю Шуан перед собственной беспомощностью, чувство вины перед матерью и отчаяние перед отцом здесь становились реальностью. Бесконечный сон боли будет повторяться пока не сотрёт тебя дотла.
Вот тело снова идёт к дверям госпожи Цзы…
Лю Шуан со всей силы прикусила губу, чтобы не закричать, и попыталась перехватить контроль над телом. Всё это ложь! Шао Ю не мог… он не мог вырвать у неё духовное ядро, не мог отдать приказ напасть!
Она вдруг поняла. Вот почему прежняя Лю Шуан так отчаянно стремилась разорвать помолвку. Не из-за любви к Фумину, а потому что кто-то внедрил ей в разум такой сон, такое предательство.
И в этот миг в памяти вспыхнуло имя:
— Ми Чу…
Однако её тело не слушалось. Всё происходящее — всего лишь петля, марионеточный театр. Она — кукла, раз за разом повторяющая один и тот же кошмар, покуда он не сотрёт её из мира.
Её фрагменты души, душа страха и душа скорби, уже почти рассеявшиеся в воздухе, были перехвачены и заключены в объятия того, кто в гневе вернулся за ней, Янь Чаошэна.
Он пришёл с одной мыслью: «Даже если суждено умереть — пусть умрёт в моих руках. Пусть хоть что-то отдаст мне взамен за утраченную силу».
Если уж она решила идти на смерть вместе с этим лицемерным Шао Ю, так пусть хотя бы будет полезной. Пусть отдаст свои души, чтобы он мог восполнить утраченное.
Но он не ожидал… Он не ожидал, что эти фрагменты души будут такими…
Они, как напуганные дети, бросились в его объятия, едва завидев его силуэт. Они трепетали, ища защиты, забыв про всё, кроме одного: этот человек не причинит зла.
Именно поэтому они ударились прямо ему в грудь, туда, где билось сердце.
Духи легки и бесформенны, но его демонические глаза могли их видеть. И он ясно почувствовал: пусть они почти невесомы, но именно это касание размело его ярость в прах.
Он сжал их ладонями. Один — дрожащий, другой — всхлипывающий, жалкий, как ребёнок на морозе.
Он хмыкнул, холодно усмехнулся, прижал их к себе и пошёл в сторону Могилы Повелителя Духов.
«Теперь, значит, дошло? — с презрением подумал он. — Души рассыпались и только тогда ты решила вернуться ко мне? Где же была твоя мягкость, когда в прошлый раз ты с такой решимостью выбрала Шао Ю?»
Это было смехотворно.
«Это он отвёл тебя в Долину, да? Это его ты защищала?»
Когда он пришёл к Могиле, его зрачки вспыхнули серебром. Там, где обычные видели лишь тьму и пустоту, он различал сцены боли и страха: театр боли, играющий снова и снова.
Он раздражённо похлопал по груди, где внутри метались две неугомонные души:
— Тихо. Сидите и не рыпайтесь.
Внизу, под этими «декорациями», — бездонная чёрная пасть. Там — Долина Восьми Страданий.
Рождение и старение. Болезнь и смерть. Разлука с любимым. Невозможность получить желаемое. Встречи с теми, кого ненавидишь. Расставания с теми, кого любишь. И, наконец, разрушение плоти и духа.
Никто не способен пройти всё это до конца. Ни люди, ни бессмертные. У каждого есть своё слабое место.
Янь Чаошэн нахмурился. Он бы не выжил. Слишком много амбиций, слишком сильна его жажда. Он не выдержал бы этот путь.
Он чертыхнулся.
Зачем он вообще туда полез? С ума сошёл?
Уже ведь есть результат — две души. Хоть немного, но лучше, чем ничего. Зачем теперь рисковать? Зачем выдергивать её обратно?
Но, чёрт возьми… Это ведь страх и скорбь. Что в них хорошего? Горькие, ломкие, без вкуса.
Янь Чаошэн стоял у подножия Могилы Повелителя Духов, прижимая к груди дрожащие, всхлипывающие обрывки душ.
— Ну что ты ревёшь, — раздражённо процедил он, — даже если и плачешь — это не значит, что я полезу внутрь. Я не идиот.
И тут из темноты выплыла ещё одна розовая тень.
Он машинально протянул руку, чтобы перехватить её.
Но та, тёплая, чуть вибрирующая, резко метнулась ему навстречу и — бац! — поцеловала его прямо в щеку. Неуклюже, по-детски, с неожиданной прямотой. Как будто была не душой, а капризной прилипчивой и упрямой девчонкой.
Янь Чаошэн скрипнул зубами и резко сорвал её с лица.
— Это что… её любовная душа?
