Из всех трёх эта раздражала больше всего. Если дрожащие, жалкие страх и печаль ещё можно было понять, то эта… вела себя как непрошеный щенок. Она крутилась у него под одеждой, тёрлась о воротник, играла с его рукавами, как будто и не замечала отвращения.
Несколько раз её эфемерные касания скользнули по его ледяным чешуям.
Он едва не взорвался.
Янь Чаошэн сжал её в кулаке и раздражённо сказал:
— Прекрати. Хочешь, я тебя прямо сейчас поглощу?
Розовая душа не понимала слов. Она продолжала кокетливо обвиваться вокруг его пальцев.
Он уставился на неё. Смотреть было не на что. Бесформенный фрагмент души, без даже подобия лица. Однако он всё равно замер и только спустя мгновение мрачно вернул её обратно к остальным.
— Только из уважения к тем двоим, — процедил он. — Но не из-за тебя.
С этими словами он вошёл в Могилу. Ветер тут же яростно сорвался, тени закружили, ткань одежды поднялась вихрем. Он не сопротивлялся и позволил ветру унести себя вглубь Долины Восьми Страданий.
Он упал на землю. Ясные, нечеловеческие серебристые зрачки открылись. Всё вокруг было белым и пронизанным энергетикой страданий. Она рвалась к живому, срывая с душ оболочку.
«Долина Восьми Страданий, — подумал он. — Здесь всё построено на муках. Чем глубже страдаешь, тем дольше остаёшься. Это не просто место, а приговор».
И тогда он задал себе вопрос. А если он сам себя ранит сильнее, чем ранит эта Долина, разве не потеряет она над ним власть?
Он закрыл глаза. В ладони появился кинжал. Янь Чаошэн без колебаний полоснул себя по руке. Чёрные чешуи сорвались, кровь выступила на коже. Он не проронил ни звука и пошёл дальше.
Каждые несколько шагов он срезал с себя новую чешую. Постепенно, шаг за шагом, он продвигался всё глубже. Пока, наконец, не увидел её.
Девушка, почти полностью окутанная белым коконом лежала на земле и едва дышала. Три фрагмента души исчезли, так что её сознание, наверное, уже расплывалось в тумане.
Янь Чаошэн подскочил и попытался вскрыть кокон кинжалом. Лезвие свернулось, словно было сделано из бумаги.
Он нахмурился. Он не был ни богатым наследником, ни искусным мастером. Янь Чаошэн был лишь учеником, стоящим на пороге. Даже меча достойного у него не было.
Он молчал. Грудь поднималась от напряжённого дыхания. Её душа любви в его груди всё ещё жила своей жизнью и мешалась.
— Прекрати, — процедил он сквозь зубы. — Не до тебя.
Всё было бесполезно.
И тут он увидел, как из её тела выходит ещё одна душа, радость. Оранжевая, лёгкая, чуть пульсирующая. Его лицо окаменело.
Он разжал зубы и выдернул защитную чешую, ту, что прикрывала его сердце.
Он застонал. Боль пронзила всё тело. Это была особенная, гладкая, переливчатая, с отливом чёрного золота, чешуя.
Он был бледен, как мрамор. Сжав её в руке, он провёл по кокону.
Кровь закапала.
Чешуя сработала. Острее любого клинка, она разрезала оболочку боли. Когда он, наконец, вытащил её изнутри, сил почти не осталось.
Он прижал её к себе, с трудом удерживаясь на ногах. Затем Янь Чаошэн рухнул на одно колено и начал задыхаться. Думать было больно. Он понимал, что обратно он не дойдёт. Путь назад слишком долог, а если потеряет сознание — всё, конец.
Значит… остаётся одно.
Янь Чаошэн поднял взгляд. Перед ним простиралось логово древних духов, Могила Повелителя Духов. Он со стиснутыми зубами поднялся и, не оглядываясь, понёс её туда.
Долина отступила под куполом ядовитого тумана и мёртвой тишины. Янь Чаошэн рухнул на землю. Девушка упала на него. Его раны открылись вновь, и он ещё крепче стиснул зубы.
Силы покинули его, он не мог даже оттолкнуть её.
— К чёрту, — прохрипел он, — раз уж так…
Он перевернулся, накрыл её собой. Пусть теперь он будет щитом. Она не выдержит, её душа не полна. А он… он справится. Всегда справлялся.
Он понимал, что так глупо он ещё никогда не поступал. Под ним — она. Её дыхание едва ощутимо, лицо скрыто вуалью, длинные ресницы чуть дрожали.
На неё было не так уж и неприятно смотреть.
Он должен был злиться, должен был кричать от боли, от безумия сегодняшнего дня.
Но он… смотрел на неё и ничего не чувствовал, кроме усталости. Кровь стекала по груди. Серебряные зрачки ловили в себе её черты.
Четыре души зашевелились в его груди.
Он выпустил их. Они вернулись к своей хозяйке, и почти сразу её лицо стало немного теплее. Пальцы шевельнулись, будто отгоняя ночной кошмар.
Она прошептала что-то едва слышно под вуалью.
Он навалился на неё всем телом, иначе просто не удержался бы на ногах и потому услышал.
— Шао Ю…
Его лицо побелело.
Выражение, как у мертвеца.
…Вот тебе и спасибо за старания…
Вот те бабушка и Юрьев день. Ну что за блин несправедливость. Так он мило душечки спас, и тут на тебе. Шао Ю!. Спасибо за перевод🙏🌷