С того самого мгновения, как она прошептала имя Шао Ю, сердце Янь Чаошэна словно окуталось льдом.
Именно в этот момент он до конца осознал, насколько глупо поступил. Какую непростительную, безрассудную ошибку совершил, позволив себе всё это.
Он вспомнил, как бросился за ней в ледяную бездну, как их тела вместе исчезли под гладью замёрзшего озера. Тогда, пусть всего на секунду, в нём мелькнула мысль: если бы судьба предоставила ему второй шанс, то он бы больше никогда не обернулся.
Он с самого начала знал, что ему не стоило поддаваться этой иллюзии тепла, столь обманчивой и недолговечной. О чём он думал, когда, ведомый призрачной надеждой, ступил в Могилу Повелителя Духов?
А теперь, когда он увидел, как она, едва очнувшись, тут же тянется ближе к Шао Ю, внутри у него всё сжалось от холодной насмешки.
«Уж если хотите предаваться чувствам, делайте это подальше, чтобы не попадаться мне на глаза», — с отвращением подумал он.
Да, он признал, что сожалеет. О том, что позволил себе увлечься. О том, что потерял голову. Сейчас его единственное желание — выжить.
Неважно, будут ли они умирать от любви, страдать в обнимку или рыдать друг у друга на плечах, он должен выбраться отсюда живым. По этой причине, услышав про Чёрную Сливу, он первым кинулся на её поиски.
Когда Янь Чаошэн попросил меч у Шао Ю, он не был уверен, что тот согласится. В конце концов, он мог бы использовать свою чешую сердца, что вырвал из груди собственной рукой, но… не захотел. Не захотел, чтобы она увидела это. Чаошэн не мог сам себе объяснить почему.
«Глупо. До предела глупо», — с отвращением подумал он.
Он не знал, даст ли Шао Ю меч. Среди высокородных бессмертных меч — это почти часть души, спутник длиной в вечность. Мало кто позволит другому даже дотронуться до него.
А этот человек не колебался и просто протянул клинок, как будто делился куском хлеба.
Янь Чаошэн схватил меч, на его лице не дрогнул ни один мускул, но внутри сжалось. Вот он, истинный бессмертный: светлый, прямой, будто рождённый из лунного сияния. В нём не было ни лжи, ни грязи. Он не был вынужден бороться за место под солнцем, не унижался, не лгал, не корчился, как сам Янь Чаошэн всю жизнь.
Он делал вид, что презирает таких, как Шао Ю, но на деле завидовал им. И чем благороднее был Шао Ю, тем чёрнее казалась собственная душа.
Янь Чаошэн вновь взглянул на девушку в одежде Шао Ю.
Она хлопала глазами, испуганно и насторожённо глядя на него, словно ожидала, что он нападёт. Лю Шуан была прямо, как оленёнок, внезапно заметивший охотника в чаще.
Что ж, не зря боялась. Он и правда злился. Настолько, что сам не понимал, зачем вообще полез в это проклятое место.
Камни обыскали, но «сливы» не нашли.
Когда треснул лёд, он был рядом с ней и первым дёрнул за ворот, чтобы спасти её от падения. Он дрожал на ветру, покрылся инеем, а она в тот момент безмятежно спала, укутанная в чужую тёплую одежду. Её тело оставалось тёплым, а пальцы его онемели от холода.
Он случайно коснулся кожи на её шее. Она вздрогнула и распахнула глаза.
Лю Шуан была напугана, как раненая лань.
Он взбесился. Что, в её глазах он и вправду такое чудовище?
Сдерживая раздражение, он бросил:
— Вызови свой зонт. Хоть немного времени выиграем.
Они держались из последних сил, но рыба Хэнгун догоняла.
«Похоже, и впрямь конец», — подумал он.
И пусть глаза его вспыхнули звериным серебром, толку не было никакого. Бессилие жгло изнутри.
Неожиданно Шао Ю ринулся в бой, направив свой меч, чтобы отвлечь чудовище и дать им шанс на спасение. А она… она без колебаний бросилась к нему.
Он сам не понял, чего в его сердце было больше: ледяной пустоты или саркастического смеха.
Тем временем в небе кружила та самая птица. Будучи также из рода демонов, Янь Чаошэн понял её без слов: она звала нырнуть, достать… яйцо.
Он фыркнул. Ни за что. Пусть сами с этим возятся. Он слишком устал. И, главное, он больше не хотел быть рядом с этой девушкой. Ни секунды.
