Она взглянула на него с удивлением и с надеждой.
Чаошэн оставался невозмутимым:
— Но да, я действительно ищу в этом выгоду. Если бы не этот артефакт, я бы даже не посмотрел в его сторону.
Она хотела было ещё что-то сказать, но в этот момент блеснул свет. Зеркало Перехода уже было активировано.
Лю Шуан с облегчением вздохнула. Всё-таки они благополучно вернулись. Шао Ю встретился с матерью, им удалось вызволить из того мира Цинлуань, и в отличие от прошлой жизни, Шао Ю не утратил ни одной из своих семи душ. Все они целы, все живы.
Когда Лю Шуан вернулась, над Куньлунем уже властвовала глубокая ночь. Не заботясь ни о чём, она рухнула в постель.
Путешествие в мир духов выжало её досуха. Душа то покидала тело, то возвращалась обратно, а вдобавок погоня со стороны Хэнгуй. Она спала без снов, как камень. А когда наконец проснулась, перед её глазами оказался Бай Чжуйсюй.
Он тяжело вздохнул:
— Госпожа, вы исчезли на полмесяца, я переживал. Куда вы с господином Цзимо отправились, отчего не предупредили никого?
Лю Шуан приподнялась и спросила:
— Мы и правда отсутствовали так долго?
Где-то сбоку раздался ленивый голос:
— Братец, ты меня упрекал все две недели. Теперь, когда она вернулась целой и невредимой, надеюсь, ты больше не сердишься на меня?
Бай Чжуйсюй рассердился:
— Ещё смеешь говорить? Как ты посмел отдать ей Зеркало Перехода?! Если бы не твоя легкомысленность, разве оказалась бы она в опасности?
— Чёрта с два! — фыркнул Бай Юйсяо. — Сама пришла и выпросила. У неё смелости — хоть отбавляй. Лучше бы ты заранее научил её, как не лезть в пекло без подготовки!
Бай Чжуйсюй, услышав это, перевёл взгляд на Лю Шуан.
Теперь, когда в ней пробудились воспоминания прежней хозяйки тела, она смотрела на обоих братьев с особой теплотой и ясной привязанностью:
— Бай Юйсяо не врёт. Это я сама его упросила дать мне зеркало.
Бай Юйсяо хмыкнул с досадой, а Бай Чжуйсюй только глубоко вздохнул. Голос у него стал мягким:
— Госпожа, с вашей культивацией активировать Зеркало опасно. Пожалуйста, больше не рискуйте без нужды.
Он говорил это не с упрёком, как брату, а так бережно, что Лю Шуан стало неловко. Она подумала о том, сколько тревоги он, должно быть, испытал за эти дни. Этот молодой человек наверняка обыскал весь небесный и земной мир.
Заметив усталость на его лице, она поспешно кивнула с раскаянием.
Она не жалела, что тогда не рассказала ему о своём уходе. Зная характер Бай Чжуйсюя, он либо не позволил бы ей идти, либо отправился бы с ней. А это путешествие было смертельно опасным. Если бы не невероятное везение, никто бы не вернулся. Пойти туда — значило поставить свою жизнь на карту, и кто знает, как бы всё обернулось для него.
— Ах да, — вспомнила она, — вот Зеркало. Возвращаю.
Лю Шуан протянула зеркало Бай Юйсяо. Оба брата — и старший, и младший — уставились на артефакт, их взгляды пересеклись.
Бай Чжуйсюй нахмурился:
— Юйсяо, но ведь это зеркало… оно же…
— Я… Я вовсе не это имел в виду! — воскликнул младший, чуть ли не подпрыгнув. — Братец, не выдумывай!
Он швырнул на Лю Шуан убийственный взгляд, выхватил Зеркало и стремительно вылетел за дверь, как будто за ним гнались небесные псы. Даже не стал спорить о том, что зеркало она держала дольше обещанного.
Лю Шуан с удивлением посмотрела ему вслед:
— Что это с ним?
Бай Чжуйсюй кашлянул и поспешил сменить тему:
— Раз вы очнулись, госпожа, пойдёмте в Главный зал Куньлуня. Господин Цзимо уже ждёт вас там.
Он помедлил, и на его лице наконец заиграла настоящая, тёплая улыбка:
— Я не знаю, что вы пережили в эти дни, но если господин Цзимо готов одолжить вам Дин Шэньнун, значит, вы многое сделали. Я был неправ и недооценил вас. Теперь вы стали взрослой и можете действовать самостоятельно.
Лю Шуан в ответ тоже улыбнулась, голос её был мягким:
— Спасибо тебе, брат Чжуйсюй.
Он замер:
— Почему вдруг такие слова?.. Ты ведь говорила, что больше не будешь звать меня «братом».
Лю Шуан серьёзно посмотрела ему в глаза:
— В моём сердце ты всегда был как родной. За все триста лет… спасибо тебе за терпение и заботу.
Это были те слова, которые прежняя Лю Шуан так и не смогла сказать. Когда её душа была неполной, единственным, кто относился к ней с истинной теплотой, был Бай Чжуйсюй. Только он в Кунсане действительно видел в ней не просто «хозяйку», а ту, кого стоило защищать и уважать.
Глаза Бай Чжуйсюя потеплели:
— Вы достойны самого лучшего, госпожа.
