Птенец почти плакал. Их сердца были связаны, и он чувствовал, как у Чаошэна бешено билось сердце. Настолько сильно, что казалось, оно вот-вот взорвётся.
Он тоже был демоном и даже ему казалось, что может, если это спасёт, то стоит попробовать.
Чаошэн, с налитыми кровью глазами, всё же пришёл на гору, чтобы попросить разрешения использовать Холодное Озеро.
Он сам не понимал, зачем цепляется за рассудок. Он взял свой кнут, редчайший демонический артефакт, и отнёс его прежнему повелителю в дар. Тот, не разборчивый в утехах, принял артефакт, а заодно захотел и его самого. Долго сдерживаемая демоническая натура сорвалась с цепи.
В тот день над горой поднялась кровавая мгла. Он шёл сквозь смерть, пока не схватил старого повелителя за шею и, глядя на него холодными глазами, прошипел:
— Хотел, чтобы я тебя удовлетворил? Вот тебе, повелитель. Доволен теперь?
Старый хозяин задрожал, не веря, что этот будто бы изнеможённый юноша оказался кровожадным демоном:
— Н-не надо… я позволю… бери озеро, оно твоё…
— Уже поздно, — хрипло ответил Чаошэн, сжав пальцы.
Раздался хруст. Прежний владыка, с широко открытыми от ужаса глазами, осел на пол, словно бесформенная глина.
В тот день Янь Чаошэн не мог сосчитать, скольких убил. Те, кто сопротивлялись, погибли; оставшиеся подчинились.
Как же это всё было… иронично.
Три года он сдерживал свою природу и искал путь к бессмертию, а в ответ получил погоню и предательство. Он усилил свою форму, и, обезумев, устроил резню. За это его и возвели на трон.
Истинная форма демона должна проходить множество стадий, но усиление значит пройти их все сразу. Несметная боль и всепоглощающая демоническая жажда переплелись внутри него.
Каждый день он мог сохранять рассудок лишь на несколько часов только чтобы управлять дворцом. Всё остальное время он был заточён во льду.
Он опустил взгляд на побелевшие от холода пальцы. Озеро уже не спасало, а яд цветка страсти теперь закрепился в его теле в виде ледяного яда.
Если всё будет продолжаться в том же духе, даже если он и выдержит последствия усиления своей истинной формы, долго ему не прожить. Янь Чаошэн угаснет в расцвете лет.
Между тем демоницы уже начали сбрасывать с себя одежды.
Янь Чаошэн видел Лао Хэ насквозь. Возможно, именно такие, как он, и есть настоящее лицо выживания среди демонов. Разврат, жестокость, похоть, доведённая до безобразия.
Янь Чаошэн ясно осознавал, чего требует его тело в этот момент.
Окно оставалось приоткрытым, и снаружи, сквозь занавеси, в покои врывался вечерний ветер, донося с собой слабый, но сладкий аромат цветущих трав. Его пальцы, холодные как лёд, сжались в кулак. Именно сейчас, в этой предельной точке, он знал, что не должен вспоминать её.
С того самого дня, как они расстались под ивой, он дал себе слово больше никогда не видеться.
Он должен был ненавидеть её, ведь именно из-за неё он лишился своей культивации. Её отец приказал убить его. Она оставила ему лишь отравленный холодом организм и изуродованное, не человеческое и в то же время не демоническое состояние.
С тех пор он заметно вытянулся, черты лица стали взрослее и резче. Перед ним извивались изящные тела, плоть звала его, пробуждая инстинкт демона. Всё словно подталкивало к тому, чтобы он наконец отрезал своё прошлое, раз и навсегда.
Однако он так и не двинулся с места. Перед глазами, словно наваждение, всплыла сцена из той ночи в Башне заточения демонов. Девичьи слёзы, обида в голосе, её дрожащий зов: «Чаошэн…». Как бы он ни пытался, ненависть его рушилась. Она всегда знала, где его уязвимость.
В груди, в месте, где некогда располагалась защитная чешуя, снова стало больно.
«С того момента, как я стал хозяином горы, стал настоящим демоном, разве есть обратный путь?»
Он изо всех сил приказывал себе забыть и не вспоминать. Ему нужно идти путём, который отныне принадлежал ему.
Нянь И, заметив его замешательство, решилась. Она осторожно придвинулась, собираясь мягко опереться ему на грудь.
Цветочный аромат, занесённый ветром, дурманил сознание. Новый хозяин, казалось, поднял руку, чтобы её обнять… но, к её изумлению, мягким, но твёрдым движением оттолкнул её прочь.
Молчание повисло в воздухе. Три демоницы в страхе опустились на колени, не понимая, чем могли вызвать его недовольство.
Янь Чаошэн, словно между яростью и насмешкой, проговорил:
— Убирайтесь…
Не успел он договорить, как по всей комнате затрепетали подвешенные на занавесах колокольчики: тонкие, резкие, звенящие без остановки.
Лицо хозяина горы вмиг потемнело. Он резко поднялся с места, но спустя мгновение сдержался и вновь опустился в кресло. Затем он громко произнёс:
— Фу Хэн!
Из тени возник безмолвный, как собственная тень, человек:
— Повелитель.
Янь Чаошэн сжал пальцы. Он сам не знал, чего ждал, но сказал:
— Приведи её.
— Слушаюсь, — кивнул Фу Хэн.
Фу Хэн подумал, что в последние дни повелитель, помимо дел дворца, занимался только одним — усилением защитных барьеров. Самое безумное заключалось в том, что в районе задней границы горы он создал целый массив, выложив девять печатей Десяти Запретов.
Девять!
Не то что обычный демон, даже если бы сюда пришёл сильный бессмертный, и тому было бы несладко. Это было поистине изощрённо.
Раньше Фу Хэн не понимал, зачем кто-то вообще пошёл бы в ту сторону, а теперь вот оно. Кто-то решился.
Демоницы, спеша натянуть на себя сброшенные одежды, торопливо пролепетали:
— Повелитель, тогда мы… мы, пожалуй, покинем Ваши покои?
— Не нужно, — Янь Чаошэн мрачно ответил. — Оставайтесь. Все.
Он незаметно сжал кулак. Вырезанный на подлокотнике хищный зверь рассыпался в прах. Взгляд его стал пустым.
«Может, я ошибался? Может, тогда, в тот день, я слишком поспешил? Стоило бы разобраться, что было подлинным… а что ложным. Если бы она повела себя иначе, возможно, я бы простил. И её, и её отца».
Когда Лю Шуан привели в покои, она сразу увидела эту картину: трое женщин, лишь наполовину прикрывшись, склонялись к ногам сидящего мужчины с игривыми улыбками. Она их узнала. Ещё недавно их едва не отдали в жертву вместе с ней. Куда сильнее ударило другое.
На троне, вольготно раскинувшись, сидел не кто иной, как Янь Чаошэн.
С того дня, как их пути разошлись, прошло немного времени, но он явно изменился. Возмужал, вытянулся, черты лица стали более отчётливыми, а взгляд — более холодным. Сейчас он будто бы вовсе не замечал её присутствия и с полупритворной улыбкой глядел на тех, кто вился у его ног.
— А я уж думал, кто осмелился вторгнуться в мои владения… — сказал он, голос его был ледяным, в нём сквозила язвительная насмешка. — Оказалось, это ты, небезызвестная бессмертная рода Чишуй. Неужто ты и вправду считаешь, что мой дворец — проходной двор? А теперь скажи, готова ли ты заплатить за свою дерзость?
— Повелитель?.. — растерянно проговорила Лю Шуан.
Кольцо Десяти Запретов не сковало её. Перед тем, как войти, она уже заметила, что на земле уложен сложный духовный массив. Когда её нашёл Фу Хэн, она не сопротивлялась и пошла за ним добровольно, рассчитывая поговорить. Ведь, по словам служки, можно было заключить сделку. Демоны боялись бессмертных. Если она объяснит, что просто проходит мимо, может, договор удастся.
Теперь, увидев, кто же оказался новым хозяином… она растерянно перевела взгляд на женщин, сидящих у его ног.
Тот, кого все называли жестоким, порочным, утопающим в извращениях… оказался Янь Чаошэном?
Вот так встреча… Не виделись всего несколько дней, а перемены поразительные.
Она вспомнила день их расставания, как узнала, что он влюблён в неё… Лю Шуан с трудом сдерживала смущение. Всё казалось каким-то… нелепым.
«Почему? Почему ему понравилась именно я, а не Ми Чу?..»
