Чжань Сюэян, от нечего делать, крутил в пальцах ту самую каплю крови, ожидая окончания ритуала. И вот, когда энергия круга угасла, мужчина в центре открыл глаза. В их взгляде не было ни тени эмоции.
— Зачем ты пришёл? — спросил он холодно.
С кем-нибудь другим Чжань Сюэян давно бы распрощался, но ради этого человека он был готов закрыть глаза на любую грубость. Поколения его рода сторожили Юйшань тысячи лет только ради него, единственного потомка рода Сян Яо.
Он улыбнулся, его глаза чуть блеснули:
— Знаешь, что это?
Он показал каплю крови.
— Когда-то весь род Сян Яо пал в битве, души их рассеялись и они не смогли переродиться. Они растворились в духовных жилах и стали кормить их. Эти жилы разделили на пять, и четыре достались четырём великим кланам: Фэн, Цзи, Чишуй и Цзимо. Формально королевская линия исчезла, но…
Он протянул фразу, надеясь увидеть хотя бы искру интереса на лице собеседника, но тот лишь равнодушно произнёс:
— Второе условие — соединить разрозненные жилы и с помощью Сердца Хуэйлин принести жертву, чтобы возродить род Сян Яо.
Чжань Сюэян сбился:
— Откуда ты это знаешь?
— В момент смерти отец вложил в моё тело не только силу, но и память о гибели наших людей, — ровно произнёс Янь Чаошэн.
Тут у Чжань Сюэяна что-то дрогнуло внутри. Ещё минуту назад он завидовал Яню, обладателю древней силы, но теперь, услышав это, почувствовал лишь сострадание.
Быть сосудом для всей скорби погибшего народа — это бремя невыносимое. Неудивительно, что этот юноша, тело которого ещё не полностью сформировалось, почти не улыбался. Возможно, каждый раз, закрывая глаза, он видел только кровь. Сама его сдержанность уже была подвигом.
Чжань Сюэян отбросил всякие игры:
— Я думал, Сердце Хуэйлин давно исчезло в веках. Но угадай что? Цзимо Шао Ю привёл в Юйшань одну девицу, от которой песчаники просто с ума сошли. Эти создания без души, но тянутся к ней словно к солнцу. Я взял каплю её крови…
Янь Чаошэн посмотрел на его руку.
— Подойди, — велел Чжань Сюэян.
Один из синих песчаников подошёл и встал напротив. За ним — вереница таких же, полных любопытства.
Чжань Сюэян коснулся каплей лба существа. Вдруг раздался легкий хлопок, и на его месте вырос нежный зелёный росток, живо покачивающийся на ночном ветру.
— Это и есть сила Хуэйлин. При поддержке сильной духовной энергии она обретает форму, способную развить путь бессмертного или демона. Увы, одной капли недостаточно.
Он вернул кровь в ладонь, и росток обратился вновь в песчаника.
— Ты хочешь сказать… Сердце Хуэйлин в ней? — Янь Чаошэн заговорил после долгой паузы.
— Точно! — загорелся Чжань Сюэян. — У тебя будет шанс воскресить род Сян Яо, а я, наконец, выполню предназначение и покину это проклятое место.
— А если извлечь это сердце, что с ней будет?
— Она погибнет, — не колеблясь ответил Чжань Сюэян. — Сердце и есть её суть. Без него она исчезнет без следа.
— Я понял, — тихо сказал Янь Чаошэн.
И тут Чжань Сюэян впервые почувствовал тревогу. Такая весть должна была бы пробудить в нём восторг, но в глазах потомка древнего рода царила лишь мёртвая тишина.
Он, чьё тело только начинало пробуждаться, должен был жаждать битв. Он мог бы уничтожить тысячи, не моргнув глазом. А он спрашивает: «Что будет с ней?»
— Кстати, — с притворной лёгкостью произнёс Чжань Сюэян, — ты ведь сегодня раздробил несколько песчаников. Случайно? Или ты кого-то узнал?
— Нет, — глухо отозвался Янь Чаошэн.
— Правда?
Он не ответил.
— Да ты только не говори мне… — выдохнул Чжань Сюэян, будто увидел призрака.
Он вспоминал, как вовремя Янь Чаошэн вышел, как раз в тот момент, когда те двое бессмертных глядели друг на друга с такой теплотой… Он, проживший в изоляции тысячи лет, начитался романов и теперь увиденное слишком многое ему объяснило.
— Если у тебя больше нет дел, — произнёс Янь Чаошэн холодно, — убирайся.
Чжань Сюэян только хмыкнул, но в его взгляде плясал озорной огонёк.
«Вот оно что… Холодный и бездушный наследник рода Сян Яо, оказывается, неравнодушен к этой маленькой бессмертной. Правда, судя по всему, она совсем не склонна отвечать ему взаимностью».
Он, похоже, тоже таил в себе обиду. Из любви рождается тревога, и из неё возникает страх.
