Лю Шуан отозвала божественное зрение и открыла глаза, повернув голову к сидящему рядом мужчине.
Он устроился у края ложа, тогда как снаружи один за другим подходили демоны. Каждый из них докладывал о делах дворца. Вопросов к Янь Чаошэну было столько, что хватило бы на целую гору.
Он велел опустить занавеси, отделив её от остальных.
И хотя она лежала за тканью, каждый голос снаружи был ей слышен. Он сразу заметил, что она очнулась, и посмотрел вниз. Их взгляды встретились.
Она всё ещё держала его за руку. Точнее, за два последних пальца, и зажимала их так давно и так крепко, что, будь он человеком, кровь в них уже не циркулировала бы.
Янь Чаошэн был демоном, с телом, куда крепче человеческого. Он попытался выдернуть пальцы, но Лю Шуан не отпустила. Он замер и посмотрел на неё с холодным выражением.
«Что ты задумала?»
Она задумала лишь одно — найти остатки души Бай Чжуйсюя.
Похоже, он догадался. Если у неё пошла кровь и она потеряла сознание, будучи небесным существом, значит, это произошло из-за выхода сознания за пределы тела.
Пока он держал её на руках, она воспользовалась этим и проникла в Зеркало Перехода, чтобы разыскать, не осталась ли в нём хоть капля души Чжуйсюя.
Лю Шуан рисковала жизнью, не думая ни о чём. Если бы её сознание застряло в зеркале, она не смогла бы никогда вернуться.
Чем дальше, тем мрачнее становилось настроение Янь Чаошэна. И вот теперь, когда она очнулась, ни радости, ни облегчения он не испытывал. Его взгляд был по-прежнему холодным и отстранённым.
Он уже не слышал ни одного слова демонов за занавесью.
Лю Шуан не отпускала руку, и тогда он резко сказал:
— Отпусти.
Стражники вздрогнули от резкости его голоса. Он добавил:
— Все вон.
Лю Шуан раскрыла ладонь, и в полумраке дворца, сидя на его постели, впервые улыбнулась:
— Я нашла. В Зеркале Перехода ещё осталась половина дыхания Бай Чжуйсюя. Верни его мне, Янь Чаошэн.
Он внимательно посмотрел на неё без гнева и без радости:
— Даже если бы он остался… С какой стати я должен отдавать его тебе?
Извлечь душу из Зеркала Перехода — всё равно что разрушить артефакт. Даже если оно и не треснет, долго не протянет.
Именно поэтому Ми Чу была так уверена в том, что Янь Чаошэн не станет сохранять зеркало. Кто в здравом уме оставит себе живую опасность в виде души, заключённой внутри?
И всё же… он так и не уничтожил душу Бай Чжуйсюя до конца.
Лю Шуан слегка повернула голову и тихо спросила:
— Почему?
Янь Чаошэн не ответил сразу. Его холодный и отстранённый голос прозвучал резко:
— Если ты уже в порядке, то убирайся, пока я не передумал…
Она не отпустила его руку, а наоборот потянула и прижала к своей груди.
— Из-за меня, верно?
Этот её жест, столь откровенный и неожиданный, совершенно выбил его из равновесия. Слова застряли у него в горле.
Она лежала, запрокинув голову, её длинные тёмные волосы рассыпались по мягкой подушке. В её глазах, таких чистых и ясных, не было ни капли страха. Только искренность.
Под его ладонью билось сердце. Неторопливо, но и не вяло. Сердце Лю Шуан билось спокойно и уверенно. То самое Сердце Хуэйлин, но сейчас, в его руке, это было лишь её сердце. Для него оно стало не меньшей драгоценностью, чем мифический артефакт
— Ты боишься, что я возненавижу тебя… но всё ещё хочешь моей искренности, — сказала она тихо, но каждое слово, словно острый клин, проникало в самую суть, выворачивая наизнанку его тщательно скрытое чувство. — Верни мне Бай Чжуйсюя. Давай начнём сначала. Хорошо?
Начать с начала.
Эти слова прозвучали для юного повелителя, словно заклинание, ударившее прямо в сердце.
Она права. Её глаза, наполненные светом, но с хитринкой, уловили то, что он скрывал от всех. Она знала, что он хотел не артефакт, а её. Её сердце, ответное чувство, её настоящую.
Лю Шуан следила за каждым изменением его лица, не упуская даже тени сомнения, что мелькнула под этой холодной маской.
Он казался ей рыбой, осторожно подбирающейся к наживке. Она продолжила мягко, словно невзначай:
— Как тогда, на Юйшане. Ты ведь был счастлив в те дни, разве не так?
Он крепко сжал губы и почти беззащитно выдохнул:
— Нет.
Она легко рассмеялась и почти весело сказала:
— Чжань Сюэян всё мне рассказал. Ты использовал собственную кровь, чтобы создать для меня лекарство. Янь Чаошэн, я готова забыть всё, что было между нами, если ты вернёшь мне Бай Чжуйсюя. Я останусь рядом. Это ведь будет тебя радовать?
Янь Чаошэн на мгновение закрыл глаза. Внутри будто загорелся невыносимый жар.
Осторожный, всегда сомневающийся разум шептал, что она врёт. Как тогда, когда он был готов ей отдать своё внутреннее ядро. Если он поверит, последствия могут быть страшнее, чем у Би Сюня.
Однако где-то внутри прозвучал и другой голос: «Если не попробовать, никогда не узнаешь, что могло бы быть».
Он долго молчал и наконец глухо выдавил:
— Хорошо. Я отдам тебе остаток его души.
Она сжала его ладонь крепче и, подтянув к себе, нежно коснулась щекой его пальцев. Он замер, но не отстранился. Более того, его палец шевельнулся, и подушечка большого пальца скользнула по её щеке, чуть заметно лаская.
«Неудивительно, — подумала Лю Шуан. — Настоящее чувство — вот чем проще всего манипулировать. Даже зная, что перед тобой ловушка, даже осознавая, что это может привести к краху, самый умный из мужчин всё равно поддаётся, если ему подарить хоть искру мнимой радости».
Зеркало Перехода… ах, Зеркало Перехода. В конце концов, оно признало Янь Чаошэна своим хозяином.
Пройдёт семьсот лет, и он — именно он — будет восседать высоко и смотреть, как она будет унижаться и умолять его. Потом он хладнокровно уничтожит весь её клан.
Когда небесный гром разорвал её тело, когда кровь лилась из глаз, она умирала, а он… испытывал ли он тогда хоть крошечку того, что сейчас испытывала она?
Насколько же низким он был, что даже приказал Чжань Сюэяну солгать ей, будто использовал свою кровь, чтобы создать лекарство.
Как только Сердце Хуэйлин пробудилось, она сразу почувствовала, что в том «лекарстве» не было ни малейшего следа его силы. Там была только энергия Шао Ю.
