Предводитель рода Бай знал не хуже других. Он был куда проницательнее Бай Юйсяо, но даже если и обладал ясным пониманием всей картины, что он мог изменить? Он опустил веки и с невесёлой решимостью произнёс:
— В конце концов, мы — бессмертные, рождённые под знаменем Кунсана.
Разделить и беду, и благо — вот суть их долга. Самоотверженная смерть Бай Чжуйсюя тоже была ради будущего Кунсана, ради того, чтобы в нём могли жить лучше.
Принуждать правителя к открытому конфликту с демонами — дело безрассудное. Если Кунсан понесёт чрезмерные потери, не исключено, что Фэн Фумин воспользуется этим, чтобы ударить в спину.
Бай Юйсяо резко обернулся и ушёл прочь.
— Юйсяо! — позвал отец, но не смог его остановить. Он тяжело вздохнул. Этот сын с детства был горячим и импульсивным. Он куда более вспыльчивый, чем покойный старший брат, но старший Бай не стал его упрекать. Он, как отец, хотел бы выразить гнев за смерть Чжуйсюя не меньше, чем младший сын, но только обязанность и разум не позволяли.
Бай Юйсяо остановился, дойдя до развилки перед дворцом Ми Чу.
Он взглянул в сторону дворца, прикусил губу… и отвернулся. Когда-то он действительно хотел жениться на Ми Чу, мечтая подарить ей всё лучшее, что есть в этом мире.
Когда-то Кунсан был шумным и весёлым местом. Тогда старший брат ещё был жив, Чишуй Лю Шуан тоже находилась при дворе, жизнь казалась лёгкой и беззаботной. Он был свободным, дерзким, безмятежным младшим сыном семьи Бай, и Ми Чу относилась к нему с особой теплотой.
Прошёл всего лишь год, а всё вокруг изменилось до неузнаваемости.
Неожиданно на его плечо опустился бумажный журавль. Бай Юйсяо на мгновение замер, потом взял его в ладонь. Бумажная фигурка растворилась в воздухе, превратившись в светящиеся золотистые письмена.
Он затаил дыхание, вчитываясь в сообщение.
— Брат… правда, у него ещё есть шанс выжить?..
Лю Шуан… не солгала ему? Но как она одна сумеет отомстить за его брата?
Один за другим золотые бумажные журавлики разлетались по всему Кунсану. Бай Юйсяо смотрел на это зрелище, и в уголках его глаз на мгновение заблестела влага.
Некоторые из журавликов летели ко дворцу госпожи Цзы, другие к резиденции рода Лю.
А она? Она недавно прыгнула в Реку Слабой Воды, и теперь всё ещё находится в плену у демонов. Как она там? Не мучают ли её? Кто-нибудь заботится о ней?
В детстве она была такой глупенькой… а теперь выросла в сильную и решительную. Кто бы мог подумать, что судьба всего Кунсана однажды будет связана с ней?
На горе демонов воздух был пропитан запахом крови.
Из всех, кто отправился на сражение с небесными воинами, менее трети вернулись. Земля вокруг дворца демонов была пропитана кровью, а без лекарств, способных восстанавливать духовную энергию, многим раненым оставалось только лежать и стонать от боли.
Из тех, кто выжил, почти не было ни одного целого. У кого-то не хватало руки, у кого-то ног, а у некоторых из глазниц зияла пустота.
И всё же… они смеялись. Смеялись громко и безудержно, как будто сама радость жизни вновь наполнила их тела.
— А вы знаете, — хрипло засмеялся один, — как я с маху срубил тому небесному щенку башку? Он даже глазом не успел моргнуть. Голова уже покатилась, а он смотрел на меня, как будто не верил, что какой-то презренный демон посмел его убить!
— И у меня было почти так же! — подхватил другой. — Чувствую, как на сердце полегчало. Да, у нас тяжёлые потери, но это они бежали, а не мы!
— Мы впервые сражались с такой мощью, и впервые вернулись живыми. Видели, как их армия отступила? Повелитель нашей горы был прав. С этого дня демоны начнут подниматься.
— Так вот какие они, эти небожители! Оказались не такими уж грозными. Их тоже можно сломить. Им тоже страшно. Они тоже бегут!
Хоть тело каждого было покрыто ранами, дух у них пылал как никогда.
Даже женщины и старики, оставшиеся на горе, не могли не улыбнуться сквозь слёзы. Многие из них потеряли мужей, сыновей… но эта победа означала, что их потомки больше не будут жить, словно скот, без чести и достоинства. Они больше не падут в бесславии от руки бессмертных.
Обреченная судьба… всё же не вечна.
— Интересно, как там наш Повелитель горы? — кто-то произнёс с тревогой. — Он ведь тоже тяжело ранен…
Наступила тишина. Все понимали, что в этой битве именно он шёл впереди, именно он был для них щитом. Без него у них бы не хватило смелости поднять меч против армии бессмертных.
Тот, кого они называли Повелителем горы, Янь Чаошэн, в этот момент находился во дворце. Рана от небесного оружия разрезала грудь, теперь перевязанную белой тканью. Служанка Цунся усердно принесла отвар и собиралась его накормить.
— Поставь. Я сам, — холодно отрезал он.
Цунся надула губы и попыталась вымолить внимание:
— Я могу покормить вас… пожалуйста? — Кто знает, каких трудов ей стоило добиться этого шанса.
Янь Чаошэн не поддался:
— Вон.
