Янь Чаошэн был ранен, но это лишь усилило его мрачное, пугающее присутствие. Он убил немало, и в нём кипела такая свирепость, что Цунся, несмотря на свою настойчивость, не осмелилась перечить. Она молча поставила миску.
Её взгляд последовал за взглядом Яня. Она вдруг заметила, что в зале появилась небольшая кушетка. Она была пуста.
По дворцу всё ещё витал аромат сандала, впитавшийся в женский шлейф. Это был лёгкий и в то же время тревожный запах. Цунся сразу поняла, что случилось.
Чишуй Лю Шуан… ушла.
Уходя, Цунся всё же попыталась вбросить своё слово:
— Владыка, не думайте о ней. Стоило дворцу попасть в беду, как она сбежала и даже не обернулась. Бросила вас, вот и всё. А вы к ней с добром… Я на это смотрю, и сердце замерзает.
Янь Чаошэн её не слушал. Отвар давно остыл. Он так и не притронулся к нему. Он ведь мог и не пострадать. Вернее, не настолько серьёзно. Фэн Фумин не появился на поле боя, и среди тех, кто пришёл, не было того, кто мог бы составить ему настоящую угрозу.
Однако один из ведущих небесных генералов заметил, что его внутренняя сила нарушена. Янь Чаошэн защищал свою грудь, где должны была быть защитная чешую, и вскоре генерал понял, что в этом месте слабое звено. Вместе с остальными элитными бойцами они били туда, в самую боль.
Без защитной чешуи сердце демона мягче младенческого. То место, что должно было быть самым неуязвимым, оказалось его ахиллесовой пятой, а повреждённое ядро он так и не успел восстановить, поэтому отсюда и поражение.
Цинлуань, защищая хозяина, едва успела прорваться сквозь окружение. Её крыло было рассечено почти наполовину. Сейчас она сидела за стеной дворца, тихо и жалобно пища.
Она была связана с его сердцем, и потому понимала больше, чем обычное существо. Даже в боли она не кричала громко, а только хныкала, будто раненый ребёнок.
Ночью на гору демонов пролился дождь. Он смывал следы крови с камней и крыши.
В этот момент кто-то быстро подошёл ко входу в покои, раскрыл у двери багровый зонт, сжал его, и, присев рядом с Цинлуань, осторожно начал гладить её перья, успокаивая.
Подол её длинного платья разметался по каменному полу. Из ладоней струился зелёный свет, это была исцеляющая энергия. Боль птицы стала тише. Она подняла на неё глаза, полные слёз.
Лю Шуан погладила её по голове и, не медля, вошла в покои.
Аромат сандала давно угас. Во дворце, с тех пор как она ушла, всё стало каким-то небрежным и пустым. Повсюду чувствовалась холодная, запущенная тишина. На столе стояла уже остывшая чаша с отваром. Никто к ней не прикасался. Сколько времени прошло, никто и не вспомнит.
На ложе лежал он. Его дыхание было неровным и сбивчивым. Лю Шуан сразу поняла, что он не спит.
Она молча села у изголовья и не торопилась, словно выжидала, когда он «случайно очнётся».
Прошло несколько мгновений, прежде чем Янь Чаошэн открыл глаза.
— Ты не ушла? — спросил он хрипло.
Лю Шуан с мягкой улыбкой покачала головой:
— Уходила… но вернулась.
С кончиков её пальцев заструился мягкий зелёный свет, похожий на светлячков, и окутал его тело. Он лежал спокойно. Ни малейшего сопротивления, словно и не тот самый, что только что с мрачным лицом прогонял Цунся. Сейчас он был другим: послушным, почти тихим.
Она залечила его внешние раны, и, закончив, протянула ему мешочек пространственный мешочек.
— Почему ты не спросишь, где я была и что делала? — спросила она.
Он приподнялся и не ответил. Ему и в голову не приходило, что она вернётся, поэтому что бы она ни сделала вне дворца, было уже неважно.
Лю Шуан не отставала и подталкивали его:
— Открой. Посмотри.
Янь Чаошэн поколебался, но подчинился. Раскрыв мешочек, он увидел внутри горку редчайших духовных лекарств, именно тех, которых ему так остро не хватало в последние дни.
Он на мгновение задержал дыхание и поднял взгляд. В её глазах горел свет. Она словно с нетерпением ждала его реакции.
— Ты обменяла свои артефакты на всё это? — спросил он, не отрывая от неё взгляда.
Лю Шуан задумалась на секунду, а затем честно призналась:
— Нет. Зонт с алыми жемчужинами у меня остался…
Обменять его она так и не решилась.
Он никак не отреагировал, лицо его осталось всё таким же бесстрастным.
Едва она раскрыла рот, собираясь что-то сказать, как его рука вдруг резко обвила её. В следующее мгновение она оказалась в объятиях, насквозь пропитанных запахом крови.
За окнами мерно стучал дождь, а в его объятиях было жутко холодно.
Рука, охватившая её за талию, была сильной и настойчивой, не давая ей и шанса вырваться. Лю Шуан едва не задохнулась от резкого движения:
— Если ты хочешь поблагодарить меня… — прошептала она, — то необязательно делать это таким образом.
Янь Чаошэн молчал. Он только сжал её ещё крепче, будто боялся, что она снова исчезнет.
Она тихо спросила:
— А если я сейчас передумаю… смогу ли я уйти?
Он ответил:
— Нет.
