Лю Шуан так и не успела спросить Янь Чаошэна, захочет ли он поехать с ней в Цанлань, так как в мире духов случились непредвиденные события.
Один из посланников, прибывших на празднование дня рождения Повелителя, был найден мёртвым. По всем признакам, его убили культиваторы-духи.
Как только известие дошло до Янь Чаошэна, он не колебался ни мгновения. Повелитель вместе с генералом Фу Хэном и советником Су Лунем поспешно покинул дворец.
Чан Хуань фыркнула:
— Я вот думаю, может, это проделки Небесного владыки. В открытую он с нашим повелителем тягаться не может, зато за спиной пакостничать — это в его духе. Мир демонов и мир духов и так давно на грани. Подлить масла в огонь — как раз по его части.
Лю Шуан кивнула. Она тоже считала, что Фэн Фумин — главный подозреваемый. На первый взгляд он мягкий, благородный, даже учтивый. А на деле — змея под шелком, и методы его далеки от честных.
Хотя, если рассуждать беспристрастно, в делах войны не бывает абсолютной правоты. И уж кто-кто, а Янь Чаошэн сам мог быть не менее безжалостным, когда нужно.
В подобной ситуации Лю Шуан не могла ничем помочь. У Янь Чаошэна появились срочные дела, и теперь, возможно, ей придётся отправляться в Цанлань одной. Она заранее подготовила письмо, оставив лишь последнюю строку пустой.
«А вдруг он всё-таки вернётся в ближайшие дни?» — думала она.
Увезти Янь Чаошэна в Цанлань — её давняя мечта. Она выдвинула ящик и достала бархатную коробочку. Внутри — старинные украшения, немного потускневшие, но всё ещё изящные и хранящие след заботы.
Это были обычные человеческие безделушки, её приданое. Их оставила ей приёмная мать, смертная женщина, что приютила её когда-то.
Годы, проведённые среди людей, были для Лю Шуан самыми простыми и счастливыми. Тепло и свет тех дней до сих пор грели ей сердце.
Её смертная мать всегда говорила:
— По людскому обычаю, дочка после свадьбы должна обязательно вернуться в родной дом с мужем. Только так будет счастье, взаимоуважение и долгая, мирная жизнь. Когда ты выйдешь замуж, обязательно приведи мужа домой.
Та так и не успела подобрать ей достойного жениха.
Однажды мимо прошёл даос, взглянул на Лю Шуан и сказал, что она — порождение зла и несёт беду всему миру. Он был учеником бывшего главного наставника страны, и его словам верили. С того дня люди стали находить в ней странности. Они говорили, что её лицо, как у демоницы, что она не ест по два дня и не чувствует голода, что кровь из пальца не идёт, если уколоть иглой. В конце концов родители выгнали её из дома.
Позже, когда смертная мать тяжело заболела, Лю Шуан вернулась. Она осталась всё такой же юной, а её мать — дряхлой, с седыми висками и лицом, исписанным временем.
Она прошла сквозь стену и, опустившись у кровати, взяла её за руку. Мать, сдерживая слёзы, ощупывала её лицо пальцами и спрашивала, не сердится ли она.
Лю Шуан качала головой, бережно поправляя седые пряди женщины.
Так устроен этот мир: между родителями и детьми не бывает настоящего разрыва. Когда-то они приютили её, воспитали, учили добру, грамоте и делились теплом. Она понимала, что они боялись. Пройдя много испытаний, она простила то, что было, и помнила только добро.
Женщина плакала беззвучно. Кроме Лю Шуан, у неё не было детей и не потому, что не могла; она не хотела.
То прощание стало для Лю Шуан первым настоящим разрывом с жизнью.
Маленькая небесная трава сама устроила похороны и просидела на коленях у гроба, охраняя покой матери. Когда её изгнали, она была глупа и наивна. Теперь мир изменился, и она тоже. Лю Шуан научилась быть самостоятельной и крепкой, всё держать в своих руках.
Старый отец пришёл попрощаться. Он уже не был тем блистательным ученым мужем, каким она его запомнила. Погладив её по голове, он передал ей коробочку. Это были почти все их сбережения.
— Найти достойного человека — трудно, — сказал он. — Но быть собой — нет. Если будущий муж окажется хорошим, это будет счастье. А если обидит тебя — не бойся уйти. Не теряй себя ради кого бы то ни было.
Сяо Ю, её близкая подруга, однажды сказала:
— Возможно, они изгнали тебя не потому, что боялись. А потому, что хотели защитить.
