В самый мрачный его час, в тусклом свете огня, в голосе Янь Чаошэна вдруг прозвучала нежность. Такая непривычная, будто вырвавшаяся сквозь лёд.
Она смотрела на него, вспоминая всё, что было между ними.
Он был всё тем же Янь Чаошэном… и в то же время уже другим. Не тем, кого в другой жизни настигли восемьдесят один небесный гром.
Её сердце, носившее в себе силу духа небес, застучало быстрее. Может, всё это и было начато из корысти… но в этот момент она чувствовала, что он не лжёт. Его чувства настоящие.
Юношеская любовь: чистая и пылкая, сгорающая дотла, лишь бы не опалить её ни на миг.
И этого было достаточно.
Даже если в будущем он вновь решит вступить на путь зла, она не даст ему этого сделать. Не даст стать тем, кем он был прежде, не даст предать себя.
— Не нужно шить другую, — прошептала она, приподнимаясь и целуя его в уголок губ. Кровь исчезла без следа. — Эта подойдёт. Если весной не начнётся война, мы свяжем наши силы воедино.
Он молчал, глядя на неё сверху вниз.
Глаза — всё ещё алые, пугающе яркие. Черты — холодные, будто высеченные изо льда. Он казался жестоким и страшным.
Она не дрогнула и не отпрянула.
Лю Шуан села перед ним, скрестив ноги, и подняла на него спокойный, даже немного игривый взгляд.
В следующее мгновение она оказалась под ним, прижатая к кровати.
В этих пронзительно алых глазах она увидела отражение себя. Он сжал её ладони, переплетая пальцы так, будто боялся отпустить. Лю Шуан попробовала пошевелиться, но его длинные ноги уже прочно удерживали её, лишая всякой свободы.
Да, он мог говорить с ней ласково, но когда доходило до дела, этот мужчина становился таким же упрямым и властным, как всегда. И всё же, когда дело дошло до этой грани, Лю Шуан взглянула на пылающего, словно раскалённый металл, юношу над собой, и в её сердце зародилась неуверенность. Она предупредила его чуть дрожащим голосом:
— Только не превращайся в изначальную форму, хорошо?
Отступать было уже поздно. Пути назад не оставалось.
Ответом ей стал жаркий, безудержный напор и неподдельная страсть, с какой он прижал её к себе. Ни капли сдержанности.
За пределами пещеры тонким шелестом шёл дождь. Маленькая белка, спасаясь от непогоды, попыталась проскользнуть внутрь, но была отброшена в воздух невидимым щитом, хранящим границы заклинания.
Озадаченно мотая головой, зверёк стоял под дождём, ничего не понимая. Из глубины пещеры доносились глухие звуки: приглушённые вздохи, нежный женский шёпот, и слабые, умоляющие слова. Всё сливалось с шорохом дождя в странную, чарующую мелодию.
Белка встряхнула мокрую шерсть и, поняв, что здесь ей не укрыться, поспешила прочь, в поисках другого пристанища.
Тем временем, Су Лунь неспешно пил чай, прислушиваясь к шуму ливня. Через какое-то время из мокрой завесы вернулась Цинлуань.
Он приподнял бровь. Птицу он узнал сразу. Это была ездовая небесная птица самого хозяина дворца. Последний раз её отдали той самой небесной деве, чтобы та отправилась в небесное царство. Теперь она снова здесь?
В его голове пронеслась невероятная мысль: «Неужели она вернулась? Даже не дошла до Куньлуня?»
Су Лунь всегда славился прозорливостью, но даже он в этот момент терялся в догадках.
Птица не понимала его размышлений. Промокшая, голодная, она протянула голову, прося еды. Несмотря на то что она вела себя смирно и принадлежала самому повелителю, дворцовая прислуга всегда обращалась с ней почтительно.
Су Лунь же, как водится, был прижимист. Щёлкнув сложенным веером по её клюву, он усмехнулся:
— Иди отсюда, разбойница. Твой хозяин из-за тебя поставил меня под избиение, у меня и так всё конфисковали. Чем мне тебя кормить?
Цинлуань, казалось, не обиделась. Не найдя ничего вкусного, она с миром пошла искать другого сочувствующего.
Провожая её взглядом, Су Лунь раскрыл веер и прищурился. В его лисьих глазах блеснула тень задумчивости.
«Что она собирается делать?»
Дочь древнего небесного рода, прославленная дева Чишуя, чьё имя гремит на всех небесных уровнях… и она пошла к его господину? К тому, кто всего лишь правит одной-единственной резиденцией, пусть и полной духовной силы, и кто только-только обрёл взрослую форму? Это слишком абсурдно, чтобы быть правдой.
Он перевёл взгляд за пределы дворца. Мир медленно готовился к зиме.
В это же время Чжань Сюэян тихо постукивала веером о мрамор. В её глазах таилась тревога.
«Правда ли ты способна, небесная дева… убить его?»
