Над персиковой рощей висела холодная, безмолвная луна.
Глаза Лю Шуан покраснели от слёз, в голосе отразился хрип:
— Шао Ю, принцесса Цайи недостаточно хороша. Она не посмела пойти против воли Фэн Фумина ради тебя. А я… я ещё хуже. Я только и делаю, что причиняю тебе боль, не даю ни минуты покоя, не приношу тебе ни капли радости.
Если бы тогда Шао Ю выпил кровь дракона, если бы не началась встряска в духовной веной Куньлуня, если бы он вернулся целым и невредимым, а она просто молча ждала его, и дождалась… всё могло бы быть иначе?
Увы, в прошлое не вернуться. Как сказал Во Цзян, никто не виноват. Так распорядилась судьба. Бай Чжуйсюй погиб, рассеявшись в Зеркале Перехода. Брат, что растил её с младенчества, умер в одиночестве на горе демонов, став для мира бесконечным снегопадом. И в самой глубине отчаяния Лю Шуан поняла, что в прежней жизни Янь Чаошэн женился на ней лишь ради её сердца Хуэйлин. Она поняла, кто на самом деле разрушил Кунсан.
— Шао Ю, — тихо сказала она, — мы обе не годимся. Потому, пожалуйста, не выбирай никого.
Шао Ю смотрел на неё и ответил:
— Хорошо.
Она не ожидала, что он согласится так просто. Лю Шуан подняла на него взгляд.
— Ты же говорила, что я должен верить тебе?
Лю Шуан прошептала:
— Шао Ю, ты слишком добрый. Ты всегда был таким добрым…
Шао Ю опустил глаза и горько усмехнулся. Какая разница, насколько он добр? Когда духовная вена иссякла, он уже не в силах один спасти Куньлунь, и не может сам выбрать ту, кого любит.
Лю Шуан едва слышно произнесла:
— И тебе не следовало мне верить. Шао Ю, потрясения в восьми мирах, скорее всего, неизбежны. У каждого наследника из четырёх обителей своя судьба, своё бремя. И если однажды я, ради Кунсана, причиню тебе боль, а ты не будешь готов… ты пострадаешь.
— Лю Шуан, не говори о себе так плохо, — перебил её Шао Ю.
Не найдётся никого уже в этом мире, кто, не щадя собственной жизни, понесла бы за ним лампу душ в Долину Восьми Страданий, чтобы, если бы он рассеялся, его душа не затерялась в вечной тьме. Никто не будет, как сумасшедшая, собирать его дух по осколкам.
— Когда ты была на Юйшане, — продолжил Шао Ю, — я не мог быть рядом с тобой. Когда погиб господин Бай, я даже не пришёл утешить тебя и не сказал ни слова. Я ведь ничего не сделал для тебя. С чего мне требовать от тебя совершенства? У нас обоих слишком много пут, слишком много неизбежного. Не бойся за меня, Лю Шуан. В конце концов, я сам выбрал этот путь. Это моё решение, и даже то, что я могу озвучить его вслух, уже даёт мне радость.
Лю Шуан тяжело переносила его доброту. Лучше бы он накричал, упрекнул, ранил её словами. Тогда ей было бы легче. А сейчас, под этой мягкой снисходительностью, её голос сорвался на боль:
— Моё сердце разбито. Я с трудом собрала его по кусочкам, заново научилась жить… но любить кого-то снова — это уже выше моих сил.
Она раскрыла ладонь. В центре лежал белоснежный духовный плод.
Шао Ю узнал его сразу. Это был Плод Клятвы, редчайший символ преданности у рода демонов.
— Почему он белый? — спросил он.
— Потому что я вырастила его сама, — ответила она. — У народа бессмертных Плод Клятвы всегда белого цвета.
Шао Ю сразу понял, в чью честь этот плод. Лицо его побледнело.
— Это… Янь Чаошэн?
Лю Шуан не собиралась ничего скрывать, она лишь кивнула.
— Да. Шао Ю, ты сам всё видел. Я не могу стать твоей истинной спутницей. Я сама посадила этот плод, сама вплела в себя кармическое пятно. Я не могу всё бросить и уйти, не хочу, чтобы из-за меня пострадал ты.
Шао Ю чуть приоткрыл губы, но не успел сказать ни слова, как она поспешно продолжила, будто боясь, что его голос сломает её решимость:
— Я нашла единственный выход. Мы объявим о фиктивном союзе. В день свадьбы мой отец вызовет духовую вену Кунсана и сольёт её с веной Куньлуня. Они станут единым целым: процветание одного — благо для другого, погибель одного — гибель для второго. Шао Ю, ты всегда жил с чистой совестью. Я не хочу, чтобы ты стал марионеткой Фэн Фумина, чтобы он направил тебя на войну с демонами.
— Но за это тебя осудит правитель Чишуй, — тихо заметил он.
Лю Шуан опустила глаза и слабо улыбнулась:
— Но если выбирать между осуждением и гибелью народа Куньлуня… или между осуждением и тем, чтобы ты вёл войска на истребление демонов, то что значат эти упрёки?
Шао Ю молча сжал свиток в руках. Он понимал. То, что предложила Лю Шуан, действительно лучшее из возможного. Фиктивный союз спасёт Куньлунь, и ему не придётся становиться орудием в руках Фэн Фумина. Только одно в этом плане было несправедливым. Жертвой снова становилась она.
— Шао Ю, — тихо сказала она, — в последнее время я всё думаю об одном. Верховная воля Неба всегда якобы справедлива. В древности божественный Феникс и Повелитель демонов Тантай Цзинь ради спасения мира запечатали силу своей дочери, богини Цзыми, и позволили ей прожить жизнь как обычной бессмертной. С тех пор в мире не стало богов; остались бессмертные и демоны. Никто не задумывается над тем, что равновесие мира должно соблюдаться. Если демоны исчезают, духовные вены иссякают, то подъем демонов неизбежен. Это лишь ответ самой воли Неба, и уклониться от этого предначертания не сможет никто.
— В тот день, когда демоны будут стёрты с лица земли, зло вырвется на свободу. Кто тогда даст гарантию, что бессмертные, чьи сердца затмит тьма, сами не станут следующими демонами? Кто может сказать, что, уничтожив демонов, мы не родим нового Повелителя тьмы?
— Неужели ты… и об этом тоже думала… — едва выговорил Шао Ю.
