Шао Ю тихо вздохнул, подхватил её, поднял руку, и по персиковой роще пробежал лёгкий ветер:
— Ханьцуй, проводи госпожу из Чишуя в павильон бессмертных. Она пьяна.
Из-под дерева вышел дух в облике молодой девушки с древесной кожей. Плод персика был в её волосах. Она кивнула и увела Лю Шуан.
Шао Ю снова сел, налил себе две чаши и выпил их один за другим.
Когда Во Цзян, всполошённый, вбежал в рощу, ученик уже осушил третий. Лицо Шао Ю слегка порозовело. Увидев учителя, он с улыбкой произнёс:
— Учитель.
— Моё вино… — дрожащим голосом выдохнул Во Цзян. — Последний «Пьянящий Бессмертных»! Я доверил его тебе… спрятал в твоём павильоне… А ты! Ты его выпил! Выпил!
Последние слова он почти выкрикнул, голос его аж сорвался.
Опустив глаза, он увидел в глазах ученика затаённую скорбь и не сказал больше ни слова.
— Я дал ей это вино, чтобы увезти её обратно, — тихо произнёс Шао Ю. — Я не хотел, чтобы она увидела… как мне тяжело.
Во Цзян не сдержал вздоха и быстро забрал остатки вина:
— Ты ведь обычно не пьёшь, а сейчас три чаши… и ты уже еле держишься.
— Да, — пробормотал Шао Ю. — Потерял лицо. Хорошо хоть она этого не увидела.
На земле был декабрь. Снег падал тихо, медленно заволакивая всё вокруг.
Лю Шуан отпустила маленькую Цинлуань, велев ей отнести послание Янь Чаошэну, а сама вместе с Шао Ю отправилась обратно в Кунсан.
Они ехали в его небесной колеснице, за ней тянулась вереница повозок с щедрыми дарами. До того, как Фэн Фумин что-то заподозрит и успеет вмешаться, они намеревались провести церемонию слияния духовых вен и спасти Куньлунь от истощения.
С тех пор, как всё было решено, Шао Ю не повёл себя иначе, но сама Лю Шуан чувствовала лёгкую неловкость.
Разговор о Плоде Клятвы и всё, что она тогда выложила перед ним… Она как будто сорвала с себя покров, не оставив ничего. Хорошо, что он отнёсся спокойно, иначе ей было бы теперь стыдно даже встретиться с ним взглядом.
Она взяла у Шао Ю Дин Шэньнун и наконец осторожно перенесла туда оставшуюся душу Бай Чжуйсюя.
— Его дух рассеялся почти до конца, — заметил Шао Ю. — Он сможет воскреснуть?
— Не уверена, — призналась Лю Шуан. — Но даже если есть всего один маленький шанс, я попробую.
Шао Ю знал, что Бай Чжуйсюй пал от руки Янь Чаошэна, но не представлял, что от его души что-то сохранилось.
Глядя, как в небе исчезает силуэт Цинлуань, Шао Ю нахмурился:
— Янь Чаошэн… правда придёт? Это же Кунсан, одна из четырёх великих обителей. Какой демон, да ещё и разыскиваемый по всем восьми мирам, осмелится появиться здесь открыто?
— Придёт, — ответила Лю Шуан тихо. — Он обязательно придёт.
Если бы речь шла лишь о Сердце Хуэйлин, он, может, и подождал бы удобного часа. Но если она собирается соединить духовные силы с Шао Ю, пусть даже для вида, он явится. Таков он. С тех пор, как прыгнул в Слабую Воду, не думая о себе, и заключил её в свои объятия, она знала, что он придёт. Тем более теперь, когда они оба съели Плод Клятвы. Ради неё… или ради себя, он не сможет не прийти.
Все знали, что демоны бывают властными, а молодой властелин демонов — тем более. Как он может стерпеть, что его женщину коснётся кто-то другой?
Он ведь даже выкалывал глаза у врагов. Мужская ревность не слабее женской.
Поднялся ветер. Интересно, что он сделает, когда Цинлуань принесёт ему это известие?
Она представила эту сцену и непроизвольно улыбнулась, опустив глаза.
Наверняка он разозлится до дрожи. Его взгляд станет зловещим, налитым кровью. Захочет задушить её…
Узнав, что Лю Шуан и Шао Ю одновременно вернулись в Кунсан, правитель Чишуя, Чишуй Чун, был потрясён до глубины души. А когда он услышал, что Шао Ю прибыл, чтобы опередить вмешательство Фэн Фумина и провести церемонию объединения духовых вен с Лю Шуан, он не смог сдержать радость и рассмеялся:
— Хорошо! Превосходно!
Правитель сказал «хорошо» два раза подряд. Он, казалось, не скрывал своего ликования.
Лю Шуан смотрела на отца и в глубине души беззвучно вздохнула. Для него этот союз с Шао Ю был знаком покорности. Знак того, что Куньлунь признаёт власть Чишуя.
А ещё это обещание поддержки. Для Чишуй Чуна, как и для других, Шао Ю был остриём клинка, обращённым против восьми миров. Только не для неё. В её замысле Шао Ю должен был остаться свободным, не скованным ни долгом, ни кровью.
— В день свадьбы, — спокойно сказала Лю Шуан, — Янь Чаошэн непременно явится. Мы задействуем Печать Фуси и активируем формацию. Сейчас, когда Башня Заточения демонов разрушена, единственное, что может его сдержать — это Печать.
Именно ради этого она всё задумала, ради этой сцены. Ради того, чтобы Янь Чаошэн сам пришёл в Куньлунь. Печать Фуси была основой для установления Куньлуня, и массив можно было выстроить только в Небесном дворце, на самой вершине горы.
А прямо под дворцом — безбрежное Море Забвения.
Там, как она решила, будет погребён Янь Чаошэн.
В день подготовки к формации Лю Шуан пришла взглянуть на неё лично. Она впервые в своей жизни увидела саму Печать Фуси. Она сияла мягким золотом, в её поверхности виднелись трещины, но свет был столь ярким, что невозможно было смотреть прямо. Божественная сила ощущалась даже сквозь пространство.
— Отец, — нахмурившись, сказала она, — я хочу запечатать его, а не убить. Пусть старейшины перенастроят печать и уберут в ней силу разрушения.
Чишуй Чун, ещё со времён гибели Бай Чжуйсюя, затаил в сердце намерение убить Янь Чаошэна. Он знал гораздо больше своей дочери и верил, что если дать демонам подняться, восемь миров окажутся у них в руках.
— Раз он явится, — холодно ответил он, — уйти отсюда живым он не должен.
— Если ты устроишь смертельную формацию, — спокойно возразила Лю Шуан, — я откажусь от союза. Тогда он никогда не придёт.
— Лю Шуан! — воскликнул он.
Она стояла, как скала, ни капли не изменившись в лице, с упрямым, холодным взглядом, не отводя глаз от отца.
Чишуй Чун взорвался:
— Почему? Ты не можешь смириться с его смертью? Неужели за всё это время, пока ты притворялась, успела влюбиться… в этого проклятого демона?!
