Третье карканье.
Вдруг в ночи раздался жалобный, душераздирающий крик.
Это был зов о помощи, голос Цинлуань!
Не успев даже накинуть плащ, Лю Шуан схватила фонарь и крикнула:
— Чан Хуань!
Ответа не последовало. Ни её, ни стражей поблизости не было. Очевидно, все продолжали искать птицу.
Раздался ещё один долгий тоскливый и надрывный крик. Лю Шуан не стала медлить и, приподнимая подол платья, побежала на голос.
События с дождём духов научили её тому, что сила у неё слабая, и покидать пределы дворца в одиночку было для неё смертельно опасным занятием. К своему удивлению, не успела Лю Шуан и сотни шагов сделать, как поняла, что звук доносится из самого дворца.
«Как же так?» — подумала она. — «Если птица была здесь всё это время, то почему её никто не нашёл?»
Перед ней открылось безлюдное пространство. В центре стоял пруд, залитый кровью, а на его островке — беседка, обычно казавшаяся уединённой и живописной, теперь внушала один лишь страх.
Лю Шуан, затаив дыхание, спряталась за каменное возвышение и осторожно выглянула.
Внутри беседки, спиной к ней, стоял седовласый старик и возился с огромным тиглем. Пронзительный плач Цинлуань доносился изнутри сосуда.
Зрачки Лю Шуан сузились.
«Он… использует Цинлуань для отвара!»
Она — древний дух-демон, обладающий мощной силой. Использовать её в качестве ингредиента — значит получить невероятное усиление.
«Кто посмел?! Кто посмел посягнуть на неё?!»
Она крепче сжала кинжал с влитой силой Янь Чаошэна, потушила фонарь и бесшумно подошла ближе.
Сяо Ю когда-то говорила: «пока тигель закрыт, дао словно в трансе, и его не разбудить».
И вправду, она оказалась уже совсем рядом, а старик даже не шелохнулся. Внутри сосуда Цинлуань, почуяв её приближение, закричала громче, ещё более отчаянно.
Медлить было нельзя. Если Лю Шуан не успеет, то птица погибнет.
Она метнула кинжал прямо в спину, точно в сердце похитителя. Клинок с легкостью вошёл в плоть. Старик захрипел, выплюнул кровь и рухнул на пол.
Лю Шуан бросилась к тиглю.
Едва она коснулась крышки, как за спиной раздался зловещий смех. Она обернулась. Старик, которого она, казалось, только что убила, уже стоял на ногах и странно улыбался.
Опасность была очевидна. Она попыталась открыть тигель, чтобы выпустить Цинлуань и вступить в бой вместе с ней, но тигель исчез.
Лицо старика начало меняться. Лицо, тело, осанка: всё стало иным. Из сухощавого старца он превращался… в юную, неописуемо прекрасную женщину.
Стая ворон закаркала, а та, спотыкаясь, опустилась на землю, прижимая руку к окровавленному боку. Лицо её стало белым как снег.
Лю Шуан вгляделась, и её поразило молнией. Это лицо… почти как у неё самой.
Каждый день, глядя в зеркало, она видела отражение, невероятно схожее с этим.
Женщина была облачена в белые одежды и источала ауру бессмертного духа. Если бы не разница в цвете наряда, в этом затуманенном кровью воздухе их было бы не различить.
Рана, изначально нанесённая в сердце, каким-то образом сместилась к животу. Женщина зашаталась и в тот же миг появился Янь Чаошэн, который подхватил её.
— Ми Чу, ты как?
С её губ стекала кровь, но, опираясь на его плечо, она хрипло прошептала:
— Всё хорошо.
Затем она перевела взгляд на Лю Шуан и сказала:
— Госпожа, я знаю, вы не жалуете меня. Это моя вина. Простите, что без приглашения пришла в мир духов…
Эти слова расставили всё по местам. Беседка, тигель, старик — всё было иллюзией. Всё — ловушка, которую устроила эта Небесная наложница.
Лю Шуан перевела взгляд на Янь Чаошэна.
Он смотрел на неё с холодной усмешкой:
— Зачем ты её ранила?
Такого чужого, холодного взгляда она не видела за всё время их жизни. Он словно смотрел на незнакомку. В этот миг Лю Шуан стало ясно, на чьей он стороне. Глядя на это лицо, до боли похожее на своё, она почувствовала, как внутри всё замерзает.
Так вот она какая, Ми Чу, небесная наложница.
Её сердце, прошедшее столько боли, вновь сжалось. Она молча сжала губы и, отступив на шаг, смотрела на то, как они стоят рядом.
Всё, что раньше было смутным и неуловимым, теперь обнажилось с неумолимой ясностью.
В этой тишине даже зубы начали дрожать.
Лю Шуан изогнула губы в улыбке, но та была бледной, как лунный свет над безмолвной водой.
— Янь Чаошэн, — произнесла она с тихой усмешкой, — ты женился на мне… из-за неё?
Сто лет плечом к плечу, сто лет нежности и верности… и всё ради того, что её лицо оказалось до боли похоже на лицо Ми Чу?
