Лю Шуан следовала за Шао Ю, мимо почти осыпавшихся персиковых деревьев, и в воздухе уже чувствовался увядающий дух весны.
— Ты винишь меня? — вдруг спросил он.
— Конечно, нет, — ответила она спокойно. — Это путь, который я выбрала сама.
Они остановились перед главным залом. Шао Ю обернулся, его взгляд стал серьёзен:
— Лю Шуан, я долго считал несправедливым то, что, любя тебя не меньше, чем Янь Чаошэн, в итоге я не сумел завоевать твоё сердце. Но теперь я понял…
На его лице, чистом и светлом, словно цветок груши, скользнула безысходная улыбка.
— У каждого из нас есть дела, которых невозможно избежать, и выборы, что причиняют боль. Ты носишь в груди сердце Хуэйлин. Чтобы не позволить демоническому богу явиться в мир и разрушить замыслы Фэн Фумина, всё равно рано или поздно мы подошли бы к этому рубежу. Янь Чаошэн — потомок древнего рода Сян Лю, рождённый с кровной враждой на плечах. Ему ещё сильнее необходима сила сердца Хуэйлин, ведь это его миссия с самого рождения — вести свой народ сквозь тьму. У него было множество дорог, но он выбрал самую трудную, лишь бы оставить тебе крошечную возможность жить.
— Что?.. — изумлённо выдохнула Лю Шуан.
Шао Ю опустил глаза, и с его губ сорвалась алая капля крови. Это был след мучений, пережитых в руках Фэн Фумина.
— На пути в Куньлунь, — продолжил он тихо, — я видел Янь Чаошэна, который вёл за собой войско демонов и духов к Кунсану. Когда я встретил здесь тебя живую и невредимую, я понял. Есть только два способа остановить демонического бога. Первый — уничтожить сердце Хуэйлин. Второй — разрушить все духовные жилы мира.
— Ты хочешь сказать… что Янь Чаошэн решил уничтожить духовные жилы? — голос Лю Шуан задрожал. — Нет, это невозможно. Даже если он и наследник древнего рода, разве кто-то способен уничтожить жилы демонического бога? К тому же… — она запнулась, — он же из будущего, безжалостный повелитель демонов, алчущий власти. Неужели он отказался от этой силы?
Шао Ю мягко посмотрел на неё, и в глазах его сверкнула прозорливость:
— Я не знаю, что произошло между вами, но думаю, Янь Чаошэн решил так потому, что, когда он поднял войско, тебе уже не придётся жертвовать собой в Дин Шэньнуна.
Не только Лю Шуан, даже Во Цзян, шедший следом, изумлённо раскрыл глаза.
В его душе промелькнуло восхищение. Если мальчишка и вправду сможет осуществить задуманное, мир изменится. Без духовных жил исчезнут сословные перегородки между бессмертными. Тогда и демоны, и духи, и люди будут жить в равенстве, не уступая клану небожителей.
Но ведь разрушить жилы демонического бога невозможно даже усилиями всего мира. Разве он не понимает, что поток энергии сокрушит его самого, обратит тело в прах и развеет душу?
Неужели Янь Чаошэн обезумел?
Даже Шао Ю не верил в успех этого замысла, и потому привёл Лю Шуан сюда.
Если же пять главных жил сольются воедино, а Янь Чаошэн погибнет, в Поднебесной не останется никого, кто смог бы сдержать Фэн Фумина. Тогда тот захватит сердце Хуэйлин и обратится в истинного демонического бога, повелителя всех восьми миров, и обратного пути уже не будет.
Их единственная возможность — уничтожить силу Хуэйлин заранее, чтобы не допустить катастрофы.
Тишина давила, в ладонях Лю Шуан выступил холодный пот. Она не хотела верить в услышанное.
Тот самый Янь Чаошэн — эгоистичный, холодный, жестокий, вечно сражающийся, словно чужой всему миру, мужчина, что любил видеть её слёзы…
Неужели он решился уничтожить духовные жилы?
В памяти всплыл его холодный смех и слова: «Я вернулся не ради тебя».
Он действительно никогда не делал ради неё многого. С самого пробуждения он таскал её туда-сюда, язвил и насмехался, а даже в ту ночь праздника фонарей, когда был чуть мягче обычного, сидя на крыше, он всё равно лишь сказал: «Я не женюсь на тебе».
Он увёл войско, оставив ей лишь холодный силуэт в закате.
Лю Шуан сжала губы. Она верила, что их дороги разошлись навсегда, что любящий её юноша давно умер, и потому не удостоила его взглядом.
— Лю Шуан, — произнёс Шао Ю, — хочешь ли ты увидеть его? Или хотя бы в последний раз взглянуть на Кунсан, где остались твои родители и твой народ?
— Господин, у нас нет времени! — вмешался Во Цзян.
Но Шао Ю поднял ладонь, останавливая его:
— Учитель, я знаю, что делаю. Я возьму Дин Шэньнуна и отправлюсь с ней. Если Янь Чаошэн потерпит неудачу, я успею раньше Фэн Фумина и переплавлю сердце Хуэйлин.
Во Цзян тяжело вздохнул и промолчал.
Разве имел он право мешать? Янь Чаошэн, готовый бросить вызов самим небесам ради того, чтобы сохранить для Лю Шуан хотя бы тень надежды и даровать миру тысячелетия покоя… Разве можно лишить её сердца, пока он сражается ради всего сущего?
В ту ночь, когда он облачился в доспехи, в его душе был лишь один завет: восемь миров должны быть сохранены.
— Идём? — спросил Шао Ю.
Он никогда не мог поступать так, как Янь Чаошэн, но сейчас, как друг, он всё же хотел сделать для неё то немногое, что было в его силах.
