Он опёрся руками по обе стороны от неё и, нависая сверху, смотрел на неё с непроницаемым лицом.
Это был повелитель пути духов, и холод его взгляда обычно заставлял любого отступить, задыхаясь от ужаса. Лю Шуан не чувствовала страха. В его глазах она увидела отражение себя.
Цветущая, как весна, с мягкими локонами и глазами, чистыми, как горный ручей.
Под светом хрустальной лампы, висевшей над постелью, она казалась хрупкой и нежной. На ней было лишь лёгкое полупрозрачное бельё, под которым угадывались округлые формы. Тонкая талия, мягкая кожа — всё в ней источало ту самую невинную прелесть, которой он когда-то не мог наглядеться.
— Муж мой… — прошептала она, и щёки её вспыхнули.
Она сжала пальцы на ногах от волнения. Хотя между ними было немного близости, каждый их редкий момент пугал и будоражил её одновременно.
Его тело, рожденное от крови духа-змеи, было пронизано холодом. Её же — мягкое, тёплое, принадлежащее миру бессмертных, — едва переносило соприкосновения с ним. И всё же в её глазах он оставался лучшим, самым любимым, самым желанным существом.
Он не отстранился. Она пересилила стеснение, придвинулась ближе и обвила руками его шею со словами:
— Приляг со мной, отдохни, пожалуйста.
Лю Шуан вовсе не собиралась добиваться чего-то более интимного. Она просто хотела, чтобы он лег рядом, чтобы она могла, прижавшись к его груди, сказать ему несколько ласковых слов.
Он долго смотрел на её нежное, как лепесток, лицо. Взгляд его померк, и он беззвучно убрал с себя её руки.
— Не стоит. Я не останусь этой ночью.
Лю Шуан удивлённо моргнула. За окном каркали вороны-призраки, уже давно перевалило за полночь. Если он вышел из Зала Безжалостности, то, казалось бы, вернулся к ней. Если он не останется, то зачем тогда приходил?
— У тебя ещё осталась Жемчужина Минси? Одолжи мне на время.
Услышав это, она тут же вскочила с постели и подбежала к маленькому нефритовому коню. Это был подарок от него на её прошлый день рождения, сотворённый его собственной духовной силой. Она души в нём не чаяла.
Позже он вложил в него ещё больше силы, сделав из игрушки хранилище для духовных предметов.
— Всё на месте, муж мой, — с мягкой улыбкой ответила она.
Тонкими пальцами она провела по нефриту, активируя его. Внутри — ряды даров, полученных от него за прошедшие годы. Мелкие и крупные, сверкающие и скромные. Он завалил её подарками, и она хранила каждый из них.
Сев в позу лотоса, она послушно достала нужную жемчужину и протянула её ему. Только это украшение было не от него, а от одного старого знакомого. Оно могло рассеивать молнии во время великого испытания и защищать душу.
Она взглянула на него с интересом и спросила:
— У кого-то скоро великое преображение?
Он принял жемчужину. Та всё ещё хранила её тёплое прикосновение, и от него в его ладонь растеклось живое, домашнее тепло. Он невольно заметил, как она смотрит на него открыто, с доверием и детской привязанностью.
— Нет, — тихо сказал он. — Просто побудь здесь и не выходи. Когда смогу — вернусь.
Лю Шуан кивнула.
Он помолчал, а затем добавил:
— Я верну её… после.
Она улыбнулась и ответила:
— Не стоит беспокоиться. До моего испытания ещё далеко. Даже если не будет Жемчужины, ведь у меня есть ты. Ты сам обещал: когда придёт мой час, будешь рядом. А с тобой мне не страшны никакие молнии.
Для неё небесная кара была смертельно опасна. Для него — лишь взмах руки.
Он не стал ничего отвечать.
— Будь умницей. Я ухожу, — сказал он, уже зная, что и без напоминания она будет послушна. Она всегда была такой. Когда он рядом — цеплялась за него и говорила самые смущающие вещи. Когда его не было — молча жила в саду, растила свои цветы, почти не покидая двор.
Когда он уже выходил, ветер поднял край его одежды, украшенной вышивкой с изображением таоте (древнего мифического зверя), и в груди у неё поднялась волна тоски. Она не видела его уже два месяца.
Босая, она подбежала и обняла его за талию.
Он, не оборачиваясь, спросил:
— Что случилось?
Она приподнялась на цыпочках и мягко поцеловала его в прохладную щёку:
— Я просто хотела сказать, что очень по тебе скучала.
Тень от его длинных ресниц легла на лицо. Ни движения, ни вздоха, даже взгляд не дрогнул.
— Понятно. Возвращайся.
Он шагнул за пределы длинной галереи, где колыхались фонари, сделанные по её просьбе. Она уговаривала его собрать их со всех восьми миров. Он вынул из-за пазухи жемчужину и нахмурился. Янь Чаошэн даже сам не заметил, когда успел подарить ей так много всего.
Пальцами он коснулся своей щеки. Место, которое она поцеловала, всё ещё хранило живое тепло, чуждое его ледяной коже.
Лицо его оставалось непроницаемым. Он не обернулся. Даже взгляда ей не бросил. А за ним в ночи расступались вороны-призраки, которые склоняли головы перед своим Повелителем.
