Лю Шуан до сих пор верила, что он был всего лишь одним из учеников рода персикового дерева. Она не знала, что за простым юношей скрывался бессмертный из Куньлуня, наследник древней крови, сам господин Цзимо.
К сожалению, даже гениальность приносит боль. После того, как двести лет назад Лю Шуан вышла замуж, Шао Ю вернулся в Куньлунь и увидел, как умирает его родная земля. Тогда он добровольно слился с духовной сущностью Куньлуня, превратившись в его новую душу, чтобы сохранить процветание святой обители на века.
Он умер в стенах Куньлуня, став его ветром, его утренней росой. С тех пор Куньлунь вновь стал напоминать тот сияющий рай, каким он был когда-то.
А Во Цзян, воспитавший юного господина, ушёл в уединение, храня в сердце несбывшееся.
Он знал, с какой болью тот хранил в себе любовь, знал, что если бы не чувства Лю Шуан к другому, Шао Ю, возможно, остался бы жив и не стал бы жертвовать собой.
Чем больше он об этом думал, тем сильнее закипала обида:
— Вот! Ты её нашёл. Видишь? Она тебя не ждёт. Она ждёт моего господина! Проваливай, проваливай, я сделал всё, что мог, и Куньлунь больше ничем тебе не обязан!
Янь Чаошэн, взглянув на проекцию, встал и развернулся.
Он не дрогнул ни при имени Шао Ю, ни при напоминании о её выборе.
Во Цзян гневно метнул в него чашу. Та не долетела и ударилась о ствол персикового дерева.
— Нелюдь! Даже когда она умирает, не можешь отпустить! Должен выжать всё до последнего! Гад ты бесчувственный! Хочешь эту силу — бери. Она уже больше ничего к тебе не чувствует!
Словно в ответ на эти слова, шаги Янь Чаошэна замерли.
Во Цзян, испугавшись, отступил. Он понимал, что если тот решит обернуться, он не выдержит удара.
Янь Чаошэн так и не посмотрел назад. Он просто исчез между деревьями, растворившись в ветвях.
Старик осторожно вдохнул жизнь в маленькую деревянную фигурку и вздохнул:
— Господин мой… если бы ты был жив… если бы…
Ветер прошёлся по персиковой роще, и лепестки опали. А тот самый утончённый юноша, что когда-то на мосту дарил ивовые ветви, никогда больше не вернётся.
Лю Шуан стояла на мосту.
Сколько ивовых журавликов она уже отпустила — не сосчитать. Прошло столько дней, а Шао Ю всё не приходил. Её сила почти иссякла, и она не знала, сможет ли дождаться его.
Она вспоминала, как двести лет назад Шао Ю первым делом научил её простому заклинанию: превращать ивовые листья в бумажных журавлей.
— Ты ведь не совсем смертная, — сказал он тогда, глядя на неё тёплым, внимательным взглядом. — И если уж ты не умеешь защищаться, то должна хотя бы уметь просить о помощи. Я покажу тебе, как найти нужного человека, если тебе станет тяжело. Зови меня.
Он сорвал веточку, и один за другим ивовые листочки превращались в журавлей, которые закружились вокруг неё.
Тогда её глаза сияли. Она сжала одного из журавликов в ладони, как драгоценность. Это было её первое заклинание. И всё время, пока они странствовали вместе, она использовала его, чтобы находить его в толпе.
Раньше в её глазах стояли кровавые слёзы, но теперь даже этого не осталось. Без сердца она уже не чувствовала боли.
Она просто стояла на мосту, потерянная, и, следуя воспоминаниям.
Лю Шуан ждала последнего, кто остался для неё в этом мире. Шао Ю.
Иногда ей казалось, что смерть близка. Она прижимала руку к груди и ощущала там пустоту.
Она думала: «Я хочу попрощаться с ним. Если в этом мире и осталось что-то ценное, то это только он».
Она упрекала себя. Он знал всё о ней: где она родилась, где росла, а она так и не узнала, откуда он сам. Только догадывалась, что с его душой странника он, наверно, никогда не имел дома.
Если бы она успела… Ей хотелось хотя бы услышать, как он описывает свои странствия. Какие горы, какие реки видел он за все эти годы…
Она не знала, жалеет ли она о чём-то.
Шёл тихий дождь. Мелкий, весенний дождь.
У неё не было ни гроша, и она не могла купить себе даже зонт. Старик, продававший зонты, пожалел её и подарил алый зонт из масляной бумаги.
У неё не было, чем отплатить. Тогда, пока он не видел, она аккуратно положила в его корзину свою последнюю ценность, половинку амулета с двумя рыбами.
Над набережной, что прежде была полна людей и утопала в дымке и ивовых ветвях, теперь не осталось ни души. Прохожие спешили укрыться от дождя. И только Лю Шуан стояла одна. Безмолвная и неподвижная.
Без сердца, она почти не чувствовала ни усталости, ни холода. Лю Шуан стояла, словно высеченный из камня силуэт, чуждый и самому себе, и миру.
«А ведь это состояние, — подумала она, — даже неплохо».
Гораздо лучше прежнего, когда душа терзалась болью. Сейчас ей было не больно. Если Шао Ю всё-таки придёт, она хотя бы не распугает его слезами с кровью.
Прекрасная глава, столько эмоций. Спасибо переводчикам🌷