Ночью поймать такси непросто, а Цзун Ин по обыкновению не отличалась везением. Лишь с большим трудом ей удалось остановить машину. Водитель, высунувшись в окно, сказал на смешанном диалекте:
— Эй, полицейская, на заднем сиденье уже есть пассажир. Подождите другую машину.
Хотя на крыше горел зелёный огонёк «свободно», он настаивал, что уже подобрал человека. Ждать времени не оставалось, и тогда Цзун Ин назвала адрес больницы, спросив, совпадает ли ему по пути.
— Совпадает-то совпадает, но надо у пассажира спросить, — ответил водитель и действительно обернулся: — Господин, у этой девушки срочное дело, не возражаете, если поедем вместе?
В заднем сиденье действительно сидел мужчина. Он спокойно ответил:
— Я никуда не тороплюсь. Прошу, садитесь.
Цзун Ин, услышав это, открыла дверь и устроилась рядом. Только теперь у неё нашлось время заняться раной.
Порез оказался глубоким. От основания большого пальца до подушки ладони тянулась рассечённая кожа длиной в четыре сантиметра. Ладонь была залита кровью. Левой рукой она машинально полезла в карман, но там уже не оказалось спиртовых салфеток. Помедлив, она всё же спросила:
— Водитель, у вас не найдётся бумажных салфеток?
Тот мельком взглянул на пустую коробку возле панели и развёл руками:
— Как назло, только что закончились.
Цзун Ин хотела было сжать ладонь кулаком, но вдруг рядом оказался платок. Чистая хлопчатобумажная ткань мягко коснулась её руки.
Она удивлённо подняла глаза.
— Он новый, не использованный, — произнёс сосед.
Его лицо скрывала тень, на нём был белый воротничок рубашки и строгие чёрные брюки. На коленях лежал кожаный портфель, у ног — чёрный складной зонт.
Хотя ночь стояла душная и дождя не было, зонт был мокрым, а на коврике внизу блестела небольшая лужица.
Цзун Ин отвела взгляд и, сдержанно поблагодарив, приняла платок.
— Не стоит благодарности, — ответил он.
Она прижала ткань к ладони, останавливая кровь.
Радио заиграло ночную политическую передачу со звонками слушателей. Цзун Ин вспомнила, что ещё в её детстве эта программа уже шла в эфир, и бабушка часто удивлялась тому, как же так, полночи, а люди звонят и звонят, словно у каждого своя история, не видимая постороннему глазу.
Машина, словно нарочно, миновала все красные огни и без остановок домчала до больницы.
Когда автомобиль остановился, Цзун Ин сунула руку в карман, но кошелька не нашла.
— Раз уж нам по пути, — тактично сказал мужчина, — считайте, что мы вместе вызвали такси. Платить отдельно не нужно. У вас срочное дело, бегите.
Водитель нахмурился:
— Так вы ведь и не знакомы. Как же это «вместе»?
— Теперь уже знакомы, — ответил мужчина и, сделав приглашающий жест, выглядел настоящим старомодным джентльменом.
Цзун Ин всё ещё сжимала в руке окровавленный платок. На прощание она ещё раз поблагодарила, но в ответ услышала лишь:
— Благодарить не стоит. Мы ещё встретимся.
Свет лампы высветил его спокойную, достойную улыбку. Цзун Ин хотела разглядеть лицо внимательнее, но мужчина уже закрыл за ней дверь.
Машина развернулась и вновь выехала за ворота северного корпуса больницы.
Цзун Ин постояла всего несколько секунд, а затем резко повернулась, поднялась по ступеням и быстрым шагом вошла внутрь.
Это был её второй визит в больницу за последние сутки. Утром предыдущего дня она, избегая встречи с Шэн Цюши, прошла магнитно-резонансное обследование головы, но так и не получила заключение. Теперь всё иначе. Кому-то требовалась кровь, и именно она оказалась донором. Странная ирония: у людей, рождённых от разных матерей, обнаружился один и тот же редчайший тип крови.
Лифт поднял её на седьмой этаж. В коридоре красные цифры электронных часов высвечивали «02:19:37» и каждое мигание казалось отсчитывало не время, а чью-то судьбу.
Ситуация требовала отчаянной поспешности, однако сердце, уставшее от усталости, билось так быстро, что не оставалось сил для паники.
Она достала телефон, собираясь набрать Шэн Цюши, но не успела. Он уже спешил ей навстречу.
Цзун Ин спрятала раненую руку в карман брюк. Он молча схватил её и почти силой повёл к палате.
Это было отделение интенсивной терапии, и ей удалось лишь мельком взглянуть внутрь, прежде чем её отвели в соседнюю комнату для сдачи крови.
Она не стала задавать вопросов. Зато Шэн Цюши, заполняя за неё документы, сам пояснил:
— Цзун Юй возвращался домой с дядей. Они попали в аварию. Его привезли сюда, успели спасти. Дяде не повезло, он погиб на месте. Мать Цзун Юя уже уведомили, скоро приедет.
Пока он говорил, практикантка-медсестра закатала рукав её светло-голубой рубашки, туго затянула жгут и тщательно протёрла локтевой сгиб холодным йодом и спиртом. Она поднесла пробирку к свету, пытаясь нащупать вену, но колебалась всё дольше.
Снаружи в коридоре послышались торопливые шаги. Сквозь дверь прорвался громкий, нетерпеливый, переполненный упрёками и жалобами, голос её старшей тёти. Она требовала впустить её к племяннику, но, получив отказ, разгорячилась ещё сильнее и не замолкала ни на секунду.
Ночные эмоции, как горки в парке аттракционов. Они то взмывали вверх, то рушились вниз. Тётя бушевала, а Цзун Ин оставалась странно спокойной.
Медсестра всё ещё не решалась ввести иглу, на её лбу выступил пот.
