В доме было слишком тихо, и чем дальше она читала, тем сильнее нарастало ощущение тревоги. Она отложила газету и подошла к патефону.
Тяжёлый и громоздкий корпус с клеймом VICTOR заводился вручную и требовал усилий, а пластинки играли недолго и быстро останавливались. По современным меркам, где ценится лишь скорость и выгода, тратить столько сил ради одной песни казалось нерациональным, но для краткой минуты веселья это было всё же неплохо.
Когда часы пробили восемь раз, патефон снова ожил, распевая:
Сравни Сучжоу и Ханчжоу с раем. Но и Сучжоу, и Ханчжоу нынче обычны, а Шанхай — он выше самого рая…
Цзун Ин потерла затылок, где всё ещё оставалась лёгкая боль, и будто сама не своя вошла в кабинет Шэн Цинжана.
Окна там выходили на юг, вдоль стены стояли большие застеклённые шкафы, вымытые до блеска. В самом южном ряду на полках тянулись ряды французских книг. Она сняла французско-английский словарь, быстро просмотрела несколько слов, потом оглядела остальные полки. Здесь хранилось множество профессиональных изданий.
В углу лежала стопка документов. Она взяла один наугад. Это оказалось приглашение на работу, составленное на английском. Работодатель: Совет директоров Управления Международного сеттльмента, должность: юридический консультант. Дата показывала, что это самое последнее назначение.
Она вспомнила, как тогда, чтобы доказать, что он действительно из двадцать шестого года республики, он показывал протокол собрания именно этой организации.
Цзун Ин аккуратно положила документ на место и открыла соседний шкаф. В глаза сразу бросилась фотография в рамке.
Чёрно-белый снимок: семейная группа. На переднем плане — родители, мать держала маленькую девочку. Позади стояли четверо детей. Но нет, точнее, трое, а четвёртый, на самом краю, попал лишь наполовину, с выражением растерянности, будто его втолкнули в кадр в последнюю секунду.
Казалось, что это… чужой ребёнок, не имевший права фотографироваться вместе с остальными.
Хотя он был ещё совсем мал, Цзун Ин без труда узнала в нём Шэн Цинжана. Уже тогда в его лице проступала редкая выразительность. По её меркам, он был самым примечательным из всех пятерых.
Как же случилось, что осталась именно такая фотография?
Она задумалась, но в этот миг зазвенел дверной звонок.
Было чуть больше восьми, уборщики пришли раньше, чем ожидалось.
Цзун Ин поставила рамку обратно и поспешила открыть дверь.
Дверь ещё не распахнулась до конца, как за ней раздался чистый девичий голос:
— Третий брат, я хочу взять у тебя ещё одну книгу! — Но, договорив, девушка увидела незнакомое лицо Цзун Ин. Улыбка тут же спала, и она с явным холодком сказала: — Это квартира моего третьего брата. А вы кто?
Закрыть дверь было уже невозможно.
— Я его подруга, — ответила Цзун Ин.
На лице девушки сперва мелькнуло изумление, затем подозрение, а напоследок осторожность.
— Подруга? — спросила она сдержанно.
— Случайная знакомая, — ответила Цзун Ин, распахнув дверь шире и пригласив её войти.
Случайная знакомая. Звучало так, будто отношения изначально обречены на забвение.
— А третьего брата нет дома? — вошедшая огляделась по сторонам. — Он ведь только что был здесь.
— Срочно вышел, — ответила Цзун Ин и, чувствуя усталость, опустилась обратно на диван. В то же время она украдкой окинула девушку взглядом.
На ней было простое платье с короткими рукавами, волосы до ушей аккуратно заколоты дорогой заколкой, ткань наряда тоже оказалась добротной. По виду ещё студентка.
Цзун Ин догадалась, что это та самая младшая сестра Шэн Цинжана, девочка с фотографии, которую мать держала на руках. Час назад, вероятно, именно она приходила в эту квартиру.
Её потянуло к сигарете. Достав из кармана брюк, лежавших на подлокотнике дивана, пачку, она ловко вытащила одну и сказала:
— Иди, возьми книгу, какая тебе нужна, а я выйду на балкон.
Она поднялась, возвышаясь над девушкой почти на полголовы.
— Раз брата нет, я не буду брать, — тихо сказала та.
Цзун Ин уже собралась уйти, но, услышав это, вернулась и рассеянно согласилась, даже не пытаясь настаивать.
Сквозь окно пробивалось солнце, но она осталась в полосе тени. На ней был просторный мужской чёрный чаншань, закрывавший тело почти до щиколоток, и лишь запястье выглядывало из-под длинного рукава. Между пальцами белела тонкая сигарета.
Девушка смотрела на неё долго. Сначала ей показалось странным и двусмысленным это одеяние, а потом она вдруг пробормотала не к месту:
— Не думала, что в доме третьего брата тоже курят…
— А? — переспросила Цзун Ин.
Девушка сразу спохватилась, крепче сжала сумку и сказала:
— Я пойду.
Она ушла поспешно, почти бегом, словно спасалась бегством. Цзун Ин даже не успела узнать её имени, хотя, по правде, её это мало заботило.
Ровно в десять пришли рабочие из уборочной компании. К обеду явился господин Е из конторы внизу и принёс еду. Казалось, все они были давно знакомы с Шэн Цинжаном и каждый пытался выяснить, кто такая Цзун Ин. Она, следуя наставлениям хозяина, отвечала одинаково:
— Его подруга.
Судя по их лицам, никто не поверил.
Пообедав, она решила, что больше никто не придёт, и поднялась наверх.
Северная спальня в квартире №699 оказалась прохладной. Она впервые легла в ней. Ни в том году, ни десятилетия спустя ей никогда не доводилось ночевать в этой комнате. Цзун Ин думала, что не сможет уснуть, но сон всё же пришёл.
В сновидении густые ветви платана тянулись к узкому окну, будто хотели вдохнуть жизни в холодное помещение.
Проснувшись, она увидела, что близится десять часов. Девушка быстро спустилась вниз, надела форменный костюм и стала ждать Шэн Цинжана.
Неожиданно послышались торопливые шаги, а за ними — лихорадочная возня замка, но когда пробил колокол, всё стихло.
Шэн Цинжан так и не вернулся.
