Шэн Цинжан, услышав зов, обернулся и среди обломков различил залитое кровью лицо.
Серый налёт цементной пыли укрывал его тело, и тяжёлые обломки не позволяли пошевелиться. Лишь губы дрожали, издавая едва слышные, почти неразборчивые звуки.
Шэн узнал его и поспешно наклонился, с трудом отодвигая завал. Из раненого тела хлынула кровь.
Ноги представляли собой месиво: мясо разодрано, белые осколки костей торчали наружу, почти раздробленные.
— Старший брат?
— Третий… помоги… спаси меня…
Он повторял только эти слова, и голос всё угасал.
Шэн не знал, как действовать. Он беспомощно поднял глаза и позвал:
— Госпожа Цун…
Но Цзун Ин всё ещё стояла у входа на лестницу и не заметила его крика.
Она привыкла к видам смерти, много раз бывала на местах катастроф, видела десятки тел, но происходящее было иным. Лишь когда кто-то, сбежав сверху, толкнул её плечом, она очнулась и услышала зов Шэна.
Сжав губы, Цзун Ин осторожно переступила через тела и подошла. Перед ней лежал едва живой старший брат из семьи Шэнов.
— Отойдите, — сказала она.
Шэн уступил место. Услышав её распоряжение: «Найдите несколько чистых полотенец», — он без колебаний поднялся наверх.
Цзун Ин присела, быстро осмотрела рану и подняла глаза, обводя взглядом зал. Она понимала, что медицинская помощь в такое время — роскошь. Даже в огромном Шанхае ресурсов не хватало бы для столь массовой трагедии. Вероятность успеть с операцией была ничтожно мала.
Шэн вернулся и протянул ей полотенца. Цзун Ин ловко прижала их к изувеченной ноге, останавливая кровотечение. Это было единственное, что можно сделать сейчас.
Тем временем холл превращался в хаотичное месиво. Кто-то входил, кто-то выбегал на улицу, кто-то, не выдержав, блевал у стены. Запах гари и палёной плоти становился невыносимым.
Цзун Ин, прижимая рану, повернула голову к Шэн Цинжану:
— Господин Шэн, вашему брату необходима ампутация. Нужна срочная операция. Пожалуйста, найдите транспорт и отвезите его в больницу.
В этот момент управляющий отеля, едва выбравшийся из-за барной стойки, схватил телефон. Руки его дрожали, голос сбивался:
— Машину! Срочно! Сюда спасательную машину! «Хуамо фаньдянь»! Быстрее! Нам нужна помощь!
Он, заикаясь, повторял одно и то же, прижимая трубку к уху, хотя на другом конце уже давно оборвали связь.
Шэн подошёл, перехватил у него телефон и сам быстро набрал номер. Он связался с врачом знакомым из больницы в концессии, но трубку сняла медсестра:
— Простите, господин Шэн. Мы только что получили сигнал: в театре «Большой мир»1 произошёл взрыв, там пострадавших гораздо больше. Все машины направлены туда, доктор Карл уже вошёл в операционную.
Взрыв в «Большом мире»…
Там как раз открыли пункт помощи, где тысячи беженцев получали еду и вещи. Люди, вырвавшиеся из зоны боёв, надеялись обрести спасение, а вместо этого столкнулись с новым, ещё более страшным испытанием — бомбёжкой, не уступающей по жестокости бойне.
Шэн повесил трубку, помолчал несколько секунд и набрал новый номер, в муниципальный совет концессии.
Секретарь-англичанин, выслушав просьбу, заверил:
— Мистер Шэн, я отправлю машину. Пожалуйста, ждите немного.
Ожидание тянулось мучительно долго. Каждое движение стрелки на часах напрягало нервы.
Наконец автомобиль появился. Раненые у входа бросились умолять подвезти их, но мест было мало. Водитель, с каменным лицом, отказал, захлопнул двери и помог перенести старшего Шэна внутрь.
Цзун Ин вместе с ними поднялась в машину. Только теперь у неё появилось время оглядеть происходящее у входа в отель.
Две бомбы разорвались прямо перед фасадом, на мостовой зияли глубокие воронки, а прохожие оказались в самом эпицентре удара. Количество погибших и раненых было куда страшнее, чем внутри здания.
На дороге горел «Линкольн», в огне чернело тело водителя: автомобиль Шэнов, шофёр Шэнов.
Цзун Ин отвела взгляд и вспомнила настенные часы, которые видела в холле. Ударная волна остановила маятник, стрелки застыли на той минуте, когда грянул взрыв, — 16:27.
Она сжала губы ещё крепче. Автомобиль продирался по влажной, пахнущей кровью мостовой. За окном стояли, стонали, тянули руки беспомощные люди, а внутри царила тягостная тишина, иной мир.
Жизнь сама по себе равна, но справедливости ей от роду не дано.
Однако даже прибытие в госпиталь не сулило спасения. В считанные минуты сюда свезли такое количество пострадавших, что здание оказалось переполнено, врачи и сестры метались по коридорам, не в силах помочь каждому.
Не хватало лекарств, не хватало мест, не хватало рук; ресурсов не было никаких. Даже знакомые Шэн Цинжана вынужденно отвечали:
— Господин Шэн, почти все наши врачи уже в операционных. Мы бессильны.
— Сколько придётся ждать? — спросил он.
Ему только покачали головой.
Шэн перевёл взгляд на Цзун Ин. Она по-прежнему держала губы сжатыми, в глазах застыло напряжённое размышление. Она сказала твёрдо:
— Оперировать нужно немедленно.
Ситуация зашла в тупик.
Наконец Цзун Ин, нахмурившись, спросила:
— Есть ли у вас интерны, которые уже ассистировали на операциях?
— Один есть, но он ни разу не работал первым, — ответили ей.
Цзун Ин прикусила губу, потом подняла голову:
— Пусть попробует.
— Простите, госпожа, но вы кто…
Не умея убеждать словами, Цзун Ин слегка повернулась к Шэн Цинжану и тихо сказала:
— Убедите их.
Шэн наклонился ближе и вполголоса уточнил:
— Госпожа Цун, вы собираетесь встать за стол?
— Нет. Но я буду рядом. Если понадобится — помогу.
- «Большой мир» (大世界剧院, Dàshìjiè jùyuàn) — известный шанхайский театр и развлекательный центр, ставший в 1937 году пунктом приёма беженцев. ↩︎
