Секретарь Шэнь глянул на неё через зеркало заднего вида. Цзун Ин сидела невозмутимо, а когда его взгляд скользнул в сторону, она опустила голову и достала телефон.
Открыв новостное приложение, быстро пролистала ленту назад и нашла вчерашнюю заметку с заголовком: «Люй Цяньмин снова увеличил пакет акций “Синьси”, его доля может превысить пакет крупнейшего акционера Цзун Цинлина». Она пролистала комментарии внизу в поисках того самого ответа, но его не оказалось.
Цзун Ин нахмурилась, вновь раскрыла самую популярную ветку обсуждения и проверила каждую реплику одну за другой. Бесполезно. Той странной, с издёвкой написанной фразы больше не было. А ведь вчера, в зале ожидания аэропорта, она ясно её видела.
Там было: «Неужели сестра Син действительно заодно с семьёй Цзун Цинлина? Кто ж его знает».
Теперь же комментарий удалён. Так же тихо и незаметно, как секретарь убрал билет из Эмэйшаня.
Амулет, привезённый для Цзун Юя с Эмэйшаня, и свежий билет в тот же самый заповедник в руках людей рядом с Люй Цяньмином… Может, и совпадение, но поспешное желание скрыть следы выдало подозрительность.
Мать Цзун Юя и Цзун Цинлин — не союзники. Но тогда с кем же она заодно? С Люй Цяньмином?
Цзун Ин молча уставилась в экран телефона. Лишь по этим косвенным нитям нельзя было заключить наверняка, что мать Цзун Юя и Люй Цяньмин связаны тайной связью: любовной или деловой. Но то, что между ними есть незримый мостик, укрытый с особой осторожностью, становилось всё более очевидным.
Зачем им этот союз? Знал ли об этом Цзун Цинлин? И связано ли это с делом Син Сюэи?
Она погасила экран, сжала губы и перевела взгляд в окно.
Дождь усилился, удушливый шум капель заполнил салон. Молния полоснула небо, осветив деревья вдоль дороги мертвенно-зелёным светом, и в следующую секунду громкая раскатистая гроза поглотила это сияние.
Машина покинула виллы и въехала в город. Жёлтые фонари цепочкой тянулись вдоль улиц, и ночная столица в дождливом мареве казалась особенно безмолвной. По мере того как ночь углублялась, окна в домах гасли одно за другим, а архитектурная подсветка на фасадах напоминала беззвучное представление теней.
В центре города светофоры встречались чаще. Когда машина остановилась на красный, боковым зрением Цзун Ин заметила знакомый силуэт. Человек торопливо шагал через залитую дождём «зебру» и вскоре скрылся на другой стороне улицы.
Она узнала фигуру и вдруг сказала:
— Господин Шэнь, после этого светофора остановите, я выйду.
Просьба прозвучала резко, но секретарь не задал ни одного вопроса. Проехав перекрёсток, он плавно остановил машину и, когда она уже тянулась к дверце, подал ей зонт:
— Берегите себя, госпожа Цзун.
Она поблагодарила и почти бегом покинула салон. Когда оглянулась, знакомый силуэт уже уходил далеко вперёд по улице.
Светофор упорно не загорался зелёным, и перейти дорогу она не могла. Тогда Цзун Ин ускорила шаг и двинулась параллельно, пока не настал момент. На следующем переходе загорелся зелёный. Она почти бегом пересекла дорогу и настигла мужчину под проливным дождём.
Задыхаясь от быстрого шага, она поднесла зонт, прикрывая его плечо, и встретила его изумлённый взгляд:
— Ты идёшь слишком быстро.
Глаза Шэн Цинжана дрогнули, и он, чуть сбив слова, ответил:
— Дождь льёт, вот я и прибавил шаг. У нас там дождей нет… Забыл, не взял зонт.
Волосы его были мокрыми, лицо усталым, одежда промокла насквозь. Рука холодная, словно ледяная.
Цзун Ин крепко сжала эту руку и, не отпуская, повела его к станции метро.
Такси в такую ночь не поймать, но поезда ещё ходили. Они вошли в подземку. Они купили билеты, прошли через рамку и вышли на платформу. Людей вокруг было много — те же промокшие ночные путники, возвращавшиеся домой.
Скоро из темноты с рёвом вынырнул поезд метро, но остановилось мягко и послушно.
Защитные двери раскрылись, и толпа мгновенно хлынула внутрь. Все места почти сразу заняли, остались лишь несколько свободных.
Цзун Ин жестом указала ему садиться, но он тихо склонился и пробормотал:
— Одежда вся мокрая… лучше я постою.
Толкаться в мокрой одежде среди других пассажиров и правда было бы невежливо, да и оставлять мокрое пятно на сиденье тоже. Цзун Ин молча согласилась с его решением, но вдруг резко потянула его за руку, увела в уголок между сиденьем и дверью и сама опёрлась ладонью о холодный металлический поручень, словно выстраивая для него укрытую от посторонних глаз нишу.
Рука её была совсем рядом, рукав закатан, и Шэн Цинжану сразу бросились в глаза часы на её запястье. Уголки его губ невольно дрогнули. Он всё это время тревожился, не показался ли его подарок неуместным или навязчивым, а теперь, увидев их на её руке, наконец выдохнул.
Тут же, когда он чуть склонил голову, губы его невзначай коснулись её влажных волос, и спина снова напряглась до каменной неподвижности. Он стоял, боясь шелохнуться, сжимая в руке длинный зонт, что она передала ему, пока по краю его наконечника медленно скатывались капли. В уши бил равномерный гул. Поезд вырвался из подземки на поверхность, и дождевые струи забарабанили по стеклу, будто кто-то тянул по нему серебряные нити.
— Как спалось прошлой ночью? — неожиданно спросила Цзун Ин.
Он вздрогнул и торопливо кивнул.
— Где ты спал? — продолжила она.
Шэн Цинжан сделал вид, что не расслышал.
Она пояснила:
— В шезлонге? Я была очень уставшей и, кажется, перебрала с вином. Наверное, наговорила глупостей или повела себя не слишком прилично. Извини, прошу не принимать близко к сердцу.
Сказав это, она нарочито прямо держала спину, но голову всё же отвернула к правой стене вагона, и влажные пряди коснулись его лица.
Он резко сильнее сжал рукоять зонта. В тот миг поезд резко притормозил у станции, его тело качнулось вперёд, и Цзун Ин тут же обняла его за спину:
— Здесь выход.
