Когда Чэнь Кай вышел из тюрьмы, он был измождён и осунулся. Казалось, вся плоть его сошла на нет. Убедившись, что с Жоши всё в порядке, он не стал медлить ни дня и вместе с Юйцзи отправился в путь к Восточному морю.
За те месяцы, что они прожили вместе, Юйцзи уже успела по-настоящему привязаться к нему. Чэнь не был ни героем, ни святым. Он всего лишь скромный, добрый, несколько упрямый, но искренний человек. В нём не было ничего броского, но рядом с ним она ощущала себя живой.
Она любила, как он ворчал, готовя ей еду, и тут же порицал за лень. Любила, как он учил её грамоте, терпеливо объясняя одно и то же, даже когда раздражался от её медлительности. Ночами она светилась в темноте, а он, сидя рядом, читал вслух или рисовал её танец. Эти дни были как тёплый сон, который не хотелось покидать. Впервые в жизни Юйцзи не хотелось просто скользить по волнам. Она мечтала остаться.
Однако у Чэня уже была невеста. С самого начала он обращался к ней, как к сестре, держал уважительную дистанцию. Раньше Юйцзи думала, что раз он рядом — всё остальное неважно. Затем чем чаще он встречался с Жоши, тем сильнее она чувствовала, как сжималось её сердце. Их взгляды, их лёгкие прикосновения, их смех — всё это причиняло ей боль.
Значит, так и будет лучше. Вернуться домой. Возможно, Чэнь и сам не знал, что делать с ней, потому так быстро согласился проводить её.
В дороге он старался ни в чём ей не отказывать. Когда она уставала, он носил её на спине, когда хотела задержаться — терпеливо ждал. Они не спешили, шли по берегам, через деревни и поля. На всё путешествие ушло больше трёх месяцев. Иногда Юйцзи казалась беззаботной и счастливой, а иногда молчаливой и грустной. Чэнь чувствовал, как с каждой милей прощание становится всё ближе.
Он тоже не хотел с ней расставаться, но долг и обещание тянули его обратно. К тому же чувства Юйцзи к нему становились всё очевиднее, и чем яснее он это осознавал, тем больше понимал, что затягивать нельзя.
Накануне расставания, когда ночь стояла тёплая и полная звёзд, Юйцзи заплакала.
— Старший брат… — её голос дрожал. — Останься со мной. Не возвращайся. Останься и мы будем вместе.
Чэнь Кай почувствовал, как сжалось сердце:
— У меня есть невеста. Жоши ждёт меня. Я обещал ей…
— Тогда… — Юйцзи всхлипнула, — пусть я буду тебе не женой, а наложницей. Пусть буду делить с ней этот дом, лишь бы быть рядом.
Он отвёл взгляд:
— Мы из разных миров. Ты — дух моря, я — человек. Тебе предстоит ещё долгая жизнь. Найдётся кто-то, кто по-настоящему будет твоим спутником. А я… я — не тот.
Юйцзи закрыла глаза, вытирая слёзы.
— Позволь мне… — прошептала она, — напоследок станцевать для тебя.
Чэнь достал флейту. Печальная, как само прощание, мелодия полилась в морскую ночь. Юйцзи в обличии девушки закружилась по песку. Её движения были лёгкими, как ветер. Они то взмывали над волнами, то касались воды. В свете луны она излучала мягкое свечение, будто сама была соткана из лунного сияния. Это было слишком прекрасно, чтобы быть реальностью.
Ноты стихали, а с ними и Юйцзи, растворялась в воздухе, словно тень, унесённая морским ветром. Лишь шорох прибоя остался в ночи. Из сердце Чэня будто вырвали часть. Он стоял, не в силах пошевелиться.
* * *
Утром Чэнь Кай медленно повернул назад. Когда он вспоминал, как они шли вдвоём, как смеялись и спорили, как она щёлкала семечки или капризничала на ходу, каждое воспоминание било по сердцу, как камень в воду.
Прошло ещё два месяца. Когда он добрался до дома, преданная и стойкая Жоши всё ещё ждала его. Лю Юаньмин, несмотря на все ухищрения и расходы, был сослан в дальнюю провинцию.
Чэнь Кай и Жоши, пройдя столько испытаний, наконец сочетались браком. Сначала он был счастлив. Они вместе продавали картины, жили скромно, но мирно. Жоши была заботливой, умелой и доброй хозяйкой. Казалось, всё устоялось.
С годами Чэнь так и не добился желанного звания. Усталость и разочарование копились. Детей у них не было, и в доме чувствовалась пустота. Всё чаще он ловил себя на том, что вспоминает Юйцзи: её свет, её смех, её танец. Она стала для него чем-то вроде далёкой звезды: недосягаемой, но ослепительной.
Семь лет пролетели незаметно. Он всё так же рисовал, но без былого вдохновения. Всё чаще Чэнь Кай стал бывать в обществе Ху Ваня и других. Он пил, говорил вполголоса, лицо его округлилось, походка стала вялой.
Однажды, напившись в кабаке до чёртиков, он сидел, уставившись в пустую чашу. В голове вспыхивали обрывки воспоминаний: лунный свет, песчаный берег, девушка в танце. Всё было давно, но как будто вчера.
— Эх… — пробормотал он. — Та жизнь прошла тихо, как вода в придорожной канаве. Без шума, без следа. Только одно чудо, только один свет… и то ушёл.
— Эй, господин Чэнь! — кто-то хлопнул его по плечу. — Пойдём, покажу тебе прелесть! Сегодня в доме цветов новая роза, сама Мэн Сань-нян! Такой красы свет не видывал!
Чэнь хмыкнул.
— Красота? Эти болтуны не знают, что такое настоящая красота…
Он едва держался на ногах, когда вошёл в комнату. Вдруг его сердце замерло.
На него смотрело лицо, которое он не мог забыть даже в самых трезвых снах.
Юйцзи?
