— Жизнь не такая, как в мечтах, — я покачала её, словно ребёнка. — В ней полно разочарований. Сейчас больно, но потом всё покажется пустяком. Не бойся.
Она не слушала, всё плакала. Я достала календарь, нашла номер врача, позвонила.
— Доктор Лу завтра утром оперирует, можно прийти после обеда, — сказала медсестра.
— Но моей сестре очень плохо, ей нужно срочно.
— Хорошо, мисс Линь. Доктор будет в клинике до половины девятого. Приведите её пораньше.
— Спасибо, — сказала я.
— Видишь, успеем к занятиям, — улыбнулась я. — Я заеду за тобой.
Я дала ей успокоительное. Она немного пришла в себя, но домой идти отказывалась.
— Нельзя не вернуться, — сказала я. — Отец ведь скоро приедет, будет искать.
— Ему нет до меня дела.
— Это неправда. Он тебя любит.
— Он заботится только о своих любовницах и банковских счетах.
— Просто не умеет выражать чувства. Ты как дочь должна хоть немного его понять.
— Никогда! Он разрушил мне жизнь, заставил тебя уйти из школы. Теперь все смотрят на меня как на позор. Я ненавижу его!
Я промолчала. Потом сказала:
— Я отвезу тебя домой. Завтра заеду в семь, ладно?
— Мы живём в Шэкоу, далеко. Лучше я сама приеду, ровно в восемь.
— Хорошо. Но сегодня я всё равно провожу тебя.
Я умылась, помогла ей умыться, расчёсывала ей волосы.
— Чжанчжу, — сказала я, положив руки ей на плечи, — ошибиться не страшно. Главное — стать умнее. Поняла?
Она кивнула, в глазах блеснула благодарность.
Я рассмеялась:
— Если бы твой отец услышал мои речи, он бы меня живьём разобрал!
— Мисс Линь… — она прижалась ко мне.
Теперь, вспоминая, я и сама не понимаю, как пережила свою юность — сплошная растерянность, будто каждый день на краю.
Я отвезла Чжанчжу домой. Их дом стоял у подножия горы, лицом к морю — роскошь, о какой другие только мечтают. Но когда всё это дано с рождения, как воздух, хочется чего‑то иного.
В её возрасте я мечтала лишь о том, чтобы мать не читала мои письма. А если уж прочтёт, пусть хотя бы не зачитывает их вслух, ругая. Мои желания были скромны.
— Не забудь, завтра утром, — сказала я.
Она вышла, опёрлась на окно машины, и по щекам потекли слёзы. В этот момент за её спиной появился отец. Я подтолкнула её.
— Мисс Линь, — окликнул Хэ Дэчжан. — Зайдите, хоть на минуту.
— У меня нет времени.
— Спасибо, что помогли.
— Я помогала себе, — ответила я холодно. — Мы с вами слишком разные.
Я завела мотор и уехала.
Дорога до города была длинной. Я включила радио, ветер бил в лицо, дорога петляла, а из динамика звучала старая песня Пэтти Пейдж «Теннесийский вальс». От неё бросало в пот.
Я вспомнила стихотворение, которое когда‑то читала:
В маленьком кафе
мы с подругой
делим салат,
глядим на старую пару за соседним столом.
Пожилой мужчина улыбается
и берёт жену за руку.
А я думаю о цене,
которую плачу за свою независимость.
Стих назывался «Счёт, приятель». Теперь я получила свой счёт за «независимость» и только надеялась, что смогу его оплатить.
У дверей дома ждала мисс Цянь Линлин. На миг я испугалась, но тут же успокоилась: она выглядела как побитая курица, а побитые куры не нападают, это закон природы.
Открывая дверь, я сказала:
— Между мной и господином Хэ нет никаких отношений. Верите — хорошо, нет — ваше дело.
— Я пришла просить помощи, — шагнула она вперёд.
— Не смейтесь мне больше попадаться, мисс Цянь. Вы хоть понимаете, почему у гонконгцев такое мнение о женщинах с Тайваня? Из‑за таких, как вы.
— Да, мисс Линь…
— Я не хочу вас видеть. — Я вошла и захлопнула дверь.
Той ночью я не спала. Кондиционер включить не могла — под окном, в его решётке, две птицы свили гнездо и вывели птенцов. Если включу — они испугаются и улетят. Пришлось задыхаться в жаре. Иногда я думаю: я ведь добрый человек, просто жизнь делает меня всё жёстче.
Когда Чжанчжу позвонила в дверь, я как раз одевалась. Застёгивая пуговицы, пошла открывать. Она была в школьной форме.
— Надень эти брюки и рубашку, — сказала я. — В форме идти нельзя.
Чжанчжу послушно переоделась.
— Отец знает?
— Нет.
Я приподняла её подбородок:
— Выглядишь неплохо.
Она молчала. В этот миг я вдруг поняла: детство её кончилось.
Мы молча вышли, молча сели в машину и доехали до клиники. Медсестра приняла нас.
— Надеюсь, это просто недоразумение, — шепнула я.
Доктор Лу пригласил её в кабинет. Я не пошла следом — у каждого должны быть свои тайны. Он говорил с ней долго, потом она сдала анализ. Я заплатила за приём.
— Что сказал врач?
— Завтра будет результат. — Она выглядела спокойнее.
— Может, не стоит ждать до завтра? — спросила я у медсестры.
— Позвоните около четырёх, — ответила та.
Мы вернулись, Чжанчжу переоделась в форму.
— Мисс Линь, вы не будете меня ругать?
— Ругать? За что?
— Я ведь поступила плохо.
— Ну что ты, — я пожала плечами. — Женщина хоть раз в жизни бывает у гинеколога. Думаешь, это случается только с героинями романов или кинозвёздами? Посмотри на людей в суде — самые обычные, простые, ничем не примечательные. Кажется, им суждено прожить спокойно, но нет. Не думай, что ты особенная и совершила нечто ужасное. Всё обыкновенно.
Она долго смотрела на меня и тихо сказала:
— Я всё равно хочу, чтобы вы были моей мамой.
— Быстро! — я скорчила гримасу. — Мы опоздаем. И помни: никому ни слова, а то с меня шкуру спустят.
В четыре я позвонила врачу.
— Беременности нет, — сказал доктор Лу.
Я чуть не расплакалась от радости.
— Если ей будет нехорошо, пусть придёт на укол. Но советую предохраняться. Такие сбои опасны. Причина — нервное напряжение, гормональный сбой. А гормоны — вещь загадочная, медицина не всё объясняет.
— Спасибо, доктор. Завтра зайдём.
— В десять утра?
— Да. До свидания.
Я выбежала, нашла Чжанчжу в географическом кабинете, рассказала новость. Она обняла меня.
— В следующий раз будешь осторожнее?
— Обязательно, — пообещала она.
Мы снова пошли к доктору Лу. Чжанчжу вернула мне наличный чек.
