Он молчал. Я винила себя за то, что не захотела поддерживать с ним обычные светские отношения. Он не смирился. Ему и в голову не приходило, что у меня могут быть причины держаться в стороне.
Эта глава снова перевёрнута.
В последнее время я действительно часто виделась с Хэ Дэчжаном. Мы не ходили в кино и не пили кофе. Без этих условностей мы быстро сблизились, между нами возникло странное, почти безмолвное взаимопонимание. Я не держала на него зла из‑за дела с Цянь Линлин. Разве у меня самой не было своих тёмных пятен в виде Чжан Юсэня и Лин Икая? Стоило бы им выпить лишнего и начать болтать о «любовных историях» со мной — слухи вышли бы не лучше.
Я никогда не обращала внимания на пересуды. Пусть люди говорят, что хотят — это их дело.
— После смерти жены вам, наверное, стало одиноко? — спросила я.
— Разумеется.
— А не думали снова жениться? — бросила я небрежно.
— Что ты хочешь узнать? — он взглянул на меня.
— Простите, — я смутилась. — Я слишком разговорилась.
Он улыбнулся, потом сказал:
— Не нахожу подходящей женщины. Тогда у меня было утешение. Чжанчжу была маленькой, послушной, прелестной.
— Но ведь тогда она была безмозглым ангелочком. Нельзя же держать её в этом возрасте всю жизнь.
Хэ Дэчжан покачал головой и вздохнул:
— Она выросла… а я постарел.
— Ты боишься старости, потому и не даёшь ей взрослеть?
— В какой‑то мере, да.
— Чжанчжу думает, что ты её не любишь.
— Она не понимает, как я за неё переживаю. Вот нынешнего её приятеля я решительно не одобряю.
— Не тревожься, она за него не выйдет.
— Вы с ней ладите, — сказал он. — Это, пожалуй, единственное, что меня утешает.
— Забавно, — ответила я. — Чжанчжу сказала то же самое.
— Я знаю, что ты водила её к врачу, — произнёс он вдруг.
— Что? — я удивилась.
Он пристально посмотрел на меня, потом опустил голову.
— Я не знал об этом заранее, — тихо сказал он.
— В наше время это обычное дело.
— Я не могу принять это.
— Ты слишком старомоден. Чжанчжу нужна любовь, а не надзор.
— Но нельзя же позволять ей всё. Ты помогла ей, скажи ей пару строгих слов, она тебя слушает.
— Я уже говорила. Она умна, я ей доверяю, — ответила я. — Не стоит излишних нотаций.
Он сидел на бархатном диване, покачивая бокал с бренди, и вдруг сказал:
— Цяо, давай поженимся.
Я остолбенела. Лицо вспыхнуло жаром. И я, не подумав, выпалила:
— Бедная учительница наконец нашла хозяина, чтобы прописаться? Спасибо за оскорбление! — Я вскочила. — Великий отец, ради любви к дочери, жертвует собой и берёт в жёны школьную наставницу!
Хэ Дэчжан тоже поднялся и, не сдержавшись, ударил меня по щеке. Я вскрикнула:
— Ты ударил меня!
— Такую, как ты, иначе не вразумить! — сказал он глухо. — Всё переворачиваешь, защищаешься, прячешься за гордостью, а внутри сплошная неуверенность. Без пощёчины тебя не разбудить!
Я заплакала. Никогда не думала, что заплачу перед мужчиной.
Я развернулась и пошла к двери. Он не проводил меня. Дверь открыла служанка. Уже у порога я пожалела о сказанном. Если он не остановит меня, что тогда? Потерять его — большая утрата. Я обернулась. Он стоял прямо передо мной. Я взглянула на его спокойное лицо и поняла: случилось то, чего я боялась и от чего всё время убегала.
— Я отвезу тебя домой, — сказал он.
Он был истинный джентльмен: в таких вещах держался естественно и безупречно. Я знала мужчин, которые, поужинав с женщиной в Центральном районе, провожали её лишь до парома, оставляя ночью добираться одной через весь город. Если ей везло и она не встречала на лестнице грабителя, они считали, что всё в порядке, и звали на новое свидание.
Бывали и другие, холостяки, которые, увидев за столом одинокую женщину, пугались до смерти.
«Она ведь не Линь Юйся, зачем мне её провожать?».
Такие поспешно исчезали.
А были такие, что звали женщину на пикник в Чичжу или на остров Лантау, а потом заставляли ждать их на месте встречи. Таких мужчин и мужчинами‑то звать не стоит, пусть лучше наденут юбки, многим женщинам они не уступят.
Мы ехали молча.
Я не ненавидела мужчин. Просто, прожив одна слишком долго, я насмотрелась на их причуды и научилась понимать их слишком хорошо. Поэтому, стоит разговору коснуться этой темы, меня уже не остановить. Дай женам высказаться о мужьях, они бы написали целые тома, только им редко дают такую возможность.
Что до Хэ Дэчжана… в нём было что‑то упрямое, почти мальчишеское. Он был до боли мужской — со всеми достоинствами и недостатками. И, странное дело, именно с ним я постоянно сталкивалась лбом, будто в этом и заключалось наше чувство.
Я вздохнула.
