В мастерской удивились: жемчуг крупный, ровный, редкий. Замок — четыре квадратных бриллианта по карату каждый, сам по себе украшение.
— Вы хотите перетянуть или продать? — спросили.
— Перетянуть.
— Как скажете.
— Говорят, старый жемчуг дешевеет, — спросила я. — Эти, наверное, давно лежат?
— Нет, лет восемь‑десять. Жемчуг прочен, желтеет только через несколько лет, но, конечно, не вечен.
Такими мелочами я не тревожила Дэчжана. Когда ремонт закончился, он удивился:
— Почему спальня хозяина всё ещё не отделана?
— Ты хозяин, тебе и решать.
— Делай, как считаешь нужным. Не забудь, половина комнаты будет и твоей. Кстати, платье невесты уже шьёшь?
Я сглотнула:
— Не хочу фату, слишком хлопотно.
Он помолчал:
— Потому что я уже был женат, и тебе неловко?
— Да.
— Тогда надень светлое платье, — сказал он.
— Папа, сколько стоил ремонт? — спросила Чжанчжу.
Он хлопнул себя по лбу:
— Верно! Кто оплатил счета?
— Я, — призналась я.
— Откуда у тебя деньги? Вот я растяпа!
— Неужели я за столько лет работы не могла накопить?
— Всё равно не дело, что ты платила. Завтра открою тебе счёт в банке.
Я всегда жила от зарплаты до зарплаты, и впервые получила что‑то просто так. Чувства не имеют цены, но раньше я только теряла, а теперь будто кто‑то сделал щедрое вложение. Наверное, пора перестать быть язвительной. Я улыбнулась.
— Почему ты улыбаешься? — спросил он. — Думаешь, я глуп?
— Нет, ты не глуп, — мягко ответила я.
— Мисс Лин будто стала другой, — сказала Чжанчжу, прикрывая рот ладонью.
— Почему?
— Вы всегда были язвительны. Ученики боялись не ваших выговоров, а вашего остроумия.
— Неужели я была такой злой? — удивилась я.
— История Чжоу Чу1 повторяется, — заметил Дэчжан.
Я подняла бровь.
— Не смейся, — сказала Чжанчжу, заливаясь смехом.
Впервые в жизни мои дни наполнились радостью и шумом. Я невольно подумала: что суждено — того не миновать.
Однажды утром, едва проснувшись, я услышала звонок от Мэй:
— Все пальцы стерла, набирая твой номер! Где ты пропала? Даже если переехала к жениху, могла бы оставить весточку. В школе все говорят, что ты уволилась. Дважды за три месяца! Наконец некая госпожа Чжан рассказала мне всё. Что, поймала золотого жениха и забыла старых подруг?
Опять эта госпожа Чжан… спасибо, что такие люди существуют.
— Всё случилось слишком быстро, — сказала я. — Боюсь, что это сон. Он человек идеальный, не понимаю, почему выбрал меня.
— А что в тебе плохого? Ты во всём хороша, просто не везло. Бывает полоса неудач, потом — удачи. Ты просто не привыкла к счастью. Привыкнешь. Поздравляю! Когда свадьба?
— Я больше не решаю. Столько лет всё приходилось решать самой, уставала. Теперь есть человек, который обо мне заботится, я слушаюсь его.
— И правильно, — сказала Мэй.
— А ты? — спросила я.
— Я? Что я?
— Твой парень?
— Мы расстались.
— Что? — я едва не выронила трубку. Сердце сжалось, будто в нём застрял кусок свинца. — Мэй!
Она ответила спокойно:
— Бывает счастье, бывает несчастье.
— Что случилось?
— Неважно. Просто он меня не любит. Или любит недостаточно.
— Ты так ясно это видишь?
— Да.
— И тебе… не больно?
— Я устала, — сказала она глухо.
— Мэй… — я почувствовала, как мало на свете вещей, что идут по сердцу.
— Не утешай. Наслаждайся своим счастьем.
— Хорошо, — сказала я. — Но если тебе что‑то нужно…
— Мне? Шутишь? Я чемпион по борьбе: упаду — встану. Жизнь длинна, разочарований много, но дорога одна — идти дальше.
Я промолчала.
— Будь счастлива, — сказала она.
— Спасибо.
— Не жалей меня. Я тоже была счастлива.
Я вспомнила, как она показывала мне золотой браслет, купленный для любимого, и как сияло её лицо. Давать, оказывается, действительно счастливее, чем получать. Мэй жила страстно, не считаясь с потерями, ради мгновения настоящего света. Но даже бойцы устают.
— Иногда, Цяо, ты слишком осторожна, — сказала она. — Скупишься на чувства, сидишь сложа руки и смотришь, как другие играют. Твоя холодная усмешка раздражает. Порой мне хочется дать тебе пощёчину. Но ты поступала правильно: пусть одинока, зато без ран. И всё же дождалась своего человека.
— Я… — я не знала, что ответить — скромность или гордость.
— Напишем друг другу, — сказала она. — Прощай.
— Прощай.
Чужие истории не задерживаются в сердце надолго. Вздохнёшь — и забудешь. Я понемногу собирала всё нужное к свадьбе: хрустальные флаконы для духов, дорогие мыла, шёлковые ночные рубашки. Тихая, но сияющая радость росла во мне, как дерево, и наконец распустилась.
- Чжоу Чу (周处, Zhōu Chǔ) — историческая фигура эпохи Западной Цзинь, прославившийся легендой о «трёх бедствиях». Молодым он считался грозой округа, буйным смутьяном, наряду с диким зверем и водяным чудовищем. Осознав свою репутацию, Чжоу Чу «избавил округ от двух бедствий», убив чудовищ, а затем сам изменился, став примерным воином и уважаемым чиновником. ↩︎
