— Старейшина Элвин, прошу вас присоединиться к основной ударной линии, — произнёс распределяющий магистр.
— Архисвященник Мартин (тот лысый бугай из Храма Бога Войны, впервые назвали его имя)), прошу отправиться в передовой лагерь и обеспечить наступающих рыцарей благословениями.
— Священник Эдвин (наверное кто-то из Храма Источника), возьмите на себя руководство лечебным отрядом.
— Сэр Байрд, сможете ли вы сопровождать разведчиков?
Грэйт Нордмарк сидел на самом краю дверного проёма в зале совета и терпеливо ждал, когда распределение дойдёт и до его персоны. Он был самым молодым и низкоуровневым: всего‑то священник пятого круга, поэтому место его находилось дальше всех от кафедры — до его имени очередь ещё не скоро дойдёт.
На эту войну Хартланд выступал не в одиночку: все силы графства Ньюст собрались под стягами графа Ньюмана. Граф, двенадцатого ранга великий рыцарь, пользовался безусловным авторитетом, и даже сам владыка Хартланда, лорд Иоанн, в юности служил при его дворе оруженосцем.
Стоило такому человеку поднять знамя, как прочая знать графства тут же поддержала его. Бароны и лорды четырёх или пяти городов явились со своими рыцарями и дружинами, вливаясь в армию графа Ньюмана.
Всех заклинателей собрали вместе. После оценки у глав ордена каждый был распределён по отрядам — атакующим, поддерживающим, целительным или хозяйственным — согласно уровню и специализации. Список оказался длинным, и лишь к концу его наконец прозвучало:
«Все священники второго и первого круга, а также послушники священников отвечают за лечение».
Распределяли целителей примерно по родным городам: раненых из своего гарнизона обязан был лечить священник того же города.
До начала кампании в стане заклинателей царило оживление. К каждому тесному одиночному шатру священника то и дело заглядывали рыцари с улыбками и дарами:
— Прошу вашей опеки! — Очень рассчитываем на вашу помощь! — Если я вдруг получу ранение, прошу лечить меня в первую очередь!
Шатёр Грэйта не стал исключением. Едва заседание закончилось, как двое рыцарей, расспросив дорогу, объявились у его палатки:
— Сэр Нордмарк! Сэр Нордмарк!… Грэйт? Куда же он подевался?
Такой редкий случай, а он не дожидается даров в шатре!
Грэйт тем временем находился в лагере городской стражи. В поход вышли два взвода стражников — около сотни человек, большинство из них были старыми знакомыми юноши. В отличие от опрятных личных шатров священников, здесь стояли покосившиеся низкие палатки, в каждой ютились по пятнадцать‑двадцать солдат, а чем дальше вглубь — тем сильнее тянуло смрадом.
Однако Грэйт мало брезговал. Он неспешно шёл по рядам, задавая вопросы:
— Тон, бинтов для перевязки хватит? — Валли, ты же идёшь в самую гущу боя… Турникеты подготовил? Помнишь, куда их накладывать? Да, именно сюда! — Дядя Морган, треугольные косынки при себе? Чистые, надеюсь? — Старина Пит, только не засыпай рану землёй! Обмотай её косынкой и сразу ко мне! — Верно, ранены — сразу ко мне! Я разбил шатёр в самом краю лагеря заклинателей, ближе всего к вам! — Капитан Флинн, можете выделить сопровождающего? Раненых будет много, мой собственный шатёр маловат…
— Пустяки! Сейчас кого‑нибудь позову. Пол! Квинси! Проведите юного Грэйта!
Двое стражников повели его окольными тропами к военному интенданту Хартланда. Увы, подходящего шатра в городе не нашлось, и пришлось обращаться к складам графства. Клерк, увидев один‑единственный зелёный лист на мантии Грэйта, поднял бровь:
— Зачем тебе большой шатёр? — пробурчал он. — Такие дают только знать. Малому священнику довольно и тесного уголка!
— Мне лишь бы вместить людей, — как можно дружелюбнее улыбнулся Грэйт, точно интерн, выбивающий «зелёный коридор» для тяжёлого больного. — Пусть будет старый, грязный или порванный, я приведу его в порядок… умоляю вас.
Он незаметно сунул клерку мешочек монет. Тот подбросил его на ладони, прислушался к звону металла и, несколько смягчившись, кивнул:
— Ладно. Следуй за мной.
Так Грэйт получил то, что хотел: огромный, неприлично грязный и ни на что иное, кроме размеров, не годный шатёр. На брезенте давно засохла жирная плёнка — стоило коснуться, пальцы покрывались чёрной слизью. К счастью, двое бойцов сразу взвалили брезент и стойки на плечи.
До такой нечистоты — да, от дождя убережёт, но принимать раненых внутри — значит лишь умножить риск заражения.
С горькой улыбкой Грэйт попросил перенести шатёр к реке. Засучив рукава, он вместе с одним из солдат взялся за стирку, тогда как второй благоразумно ускользнул.
Юноша пыхтел, тёр прокопчённый брезент, но за долгий час отмыл едва метр квадратный. Остальное полотнище грязной грудой лежало на берегу — до пригодного состояния было так же далеко, как до звёзд.
— Эй, малыш Грэйт, подмога прибыла! — донёсся сзади окрик. Юноша с радостью обернулся:
— Дядя Карен!
— Грэйт, так ты и впрямь здесь! — Тот самый стражник, что исчез, прибежал, запыхавшись, и привёл отделение капитана Карена. Видя Грэйта, капитан просиял. — Слышал, ты велел раненым идти прямо к тебе? А остальные тоже могут? Раньше священники лечили только рыцарей, а нам приходилось довольствоваться самодельными повязками…
— Все — к нам! — решительно кивнул Грэйт. — Дядя Карен, я вырос в стражевой казарме, я не оставлю своих. Передай тихонько, без лишнего шума — чтобы знать не прознала.
— Знал, что ты нас не бросишь! — Капитан хлопнул его по плечу. — Шатёр отстирываешь? Парни, чего встали? За дело!
Семь‑восемь бойцов дружно плюхнулись в реку. Громадное полотнище расправилось в воде, и чистая река вмиг почернела.
Грэйт попытался возразить, но капитан Карен буквально выпроводил его на берег:
— Грубая работа — нам, а тебе, малыш Грэйт, пора… как вы там это называете… медитировать! Чем сильнее станут твои чары, тем крепче наши жизни.
Грэйт сопротивлялся, но безуспешно: капитан отвёл его к шатру. Не дойдя десятка шагов, юноша заметил рядом с палаткой несколько фигур, которые, завидев его, замахали руками:
— Малыш Грэйт, мы здесь! Полевой лазарет Грэйта Нордмарка — полный состав в сборе.
