Стоит лишь найти достаточно «учебных объектов» — и практика показывает: если заниматься только техникой операции, прогресс идёт удивительно быстро.
Грэйт давно подозревал, что отечественные хирурги растут медленно вовсе не из‑за таланта, а потому что им просто не на ком тренироваться. Не то что на людях — даже на лабораторных животных не попрактикуешься, когда на весь семестр отпущено всего несколько занятий, а каждому студенту достаётся по одной‑двум крысам или кроликам.
А если захочешь отрабатывать движения на свинье — существе, чьи органы и размеры ближе всего к человеческим, — да ещё довести руку до автоматизма? Что за нелепость! Разве может какой‑нибудь мединститут позволить студентам каждый день резать по свинье? Разве найдётся больница, готовая оплачивать такую роскошь? Купи, мол, кусок свиной кожи и тренируйся дома на швах — вот и вся альтернатива.
— Что? Сам купишь, сам будешь резать? — усмехнулся он. — Все, кто часто убивает, знают: убить легко, а вот вскрыть трудно…
Нет‑нет, не в том смысле. Купить свинью — просто, а вот потом самому её зафиксировать, вскрыть, зашить и утилизировать — вот где морока. Ни по объёму уборки, ни по физическим усилиям это не под силу обитателю обычной многоэтажки.
Разумеется, если у кого‑то есть собственная бойня и он может каждый день подвешивать по свинье ради тренировки — что ж, богатому воля…
Теперь Грэйт как раз дошёл до той стадии, когда «богатому воля».
Нашлись люди, что выбирали ему свиней, держали их на голодной диете, делали клизмы, втаскивали в операционную и прочно фиксировали на столе.
Другие готовили кожу, вводили наркоз, вскрывали грудную клетку — за это, к слову, ещё и дрались, кому достанется.
Третьи занимались последствиями: тех, кто пережил операцию, выхаживали, а павших — тащили на кухню и разделывали на части.
А архимаг Нордмарк тем временем мог спокойно, без спешки, оттачивать реконструкцию сердечно‑сосудистой системы, пока движения не становились безупречными. Потом он собирал учеников и начинал лекцию:
— При вскрытии грудной клетки руки должны быть твёрды. Рассекая грудину, ведите разрез ровно, без зазубрин, чтобы кости потом срослись гладко и не натирали друг друга, причиняя боль.
— Когда обнажаете сердце, используйте подвес перикарда и изменяйте положение тела, чтобы открыть сосуды с разных сторон. Помните, где проходит каждая артерия, держите в уме их трёхмерную схему.
— Пережимать сосуд на бьющемся сердце нужно быстро и уверенно. Прежде чем действовать, лучше выждать, сосчитать ритм ударов… Не торопитесь. «Рука мага» слушается мысли: что видишь — то и делаешь.
— Не спешите, у нас достаточно времени. Сердечная мышца переносит ишемию дольше, чем кажется; минута‑другая не принесёт серьёзного вреда. Попробуйте сами, убедитесь.
— Не представляйте «Руку мага» в виде обычного зажима — это было нужно лишь на первых порах. Теперь вообразите её лёгкой, невесомой прищепкой, что касается сердца, не причиняя ему ни малейшего давления.
Он говорил и одновременно действовал. Пальцы его мелькали, как крылья птицы; блеснула сталь, брызнула кровь — сосуд был перерезан и поддёрнут.
Тут же из разреза потянулась алая нить, края раны зашевелились, тянулись друг к другу, пока не сомкнулись и не слились в единое целое.
— Не режьте вплотную к месту пережатия, — продолжал Нордмарк. — Оставьте немного ткани: сосуду нужны питание и кровь, чтобы отрасти заново.
— При соединении концов следите за точным совмещением. Пусть они сходятся мягко, без неровностей. Сначала соедините внутреннюю оболочку, потом среднюю и наружную. Если внутри останутся бугры — получите тромб.
Ученики стояли вокруг стола плотным кольцом, глаза их горели. Над головами, рядом с безтеневой лампой, тянулась ветвь, на которой покачивался плод, испещрённый рунами; они вспыхивали и вращались, словно живые.
Половина этих учеников пришла из Магического совета — опытные целители среднего и высокого ранга; другая половина — хирурги, выращенные самим госпиталем, в основном бывшие некроманты.
Сейчас они слушали Грэйта, затаив дыхание, чувствуя гордость: лекции самого архимага — редчайшая честь, упустишь раз — не знаешь, когда выпадет следующая.
Видите то дерево над головами? Это личный дубовый посох Нордмарка, по имени А‑Шу. Сегодня он явился в операционную, чтобы записывать всё происходящее. Обычно же стоит в атриуме госпиталя, раскинув ветви на десятки комнат, и транслирует любую нужную информацию.
А‑Шу хранит анатомические атласы, объёмные модели тела, медицинские трактаты и статьи, схемы заклинаний и подробности их применения.
Каждый, у кого хватает допуска и исследовательских очков, может обратиться к нему: просмотреть запись дважды или четырежды, ускорить, замедлить, поставить на паузу, рассмотреть под разными углами — всё возможно.
Можно даже задать вопрос, и господин А‑Шу, опираясь на накопленные знания и случайные реплики архимага Нордмарка, даст точный и прямой ответ.
Единственное, чего он не умеет, — превращать виртуальное тело в осязаемое, чтобы ученики могли резать его и получать обратную связь по своим движениям. Это уж им самим приходится осваивать: выучив анатомию наизусть, брать нож и проверять, насколько верно рука слушается мысли.
Впрочем, разве для благородных чародеев проблема — купить пару свиней?
Чтобы не тратить лишнего и не выбрасывать добротное мясо, они, конечно, искали пути сбыта. Так по всему Нивису стали происходить странные вещи.
К примеру, в столовой Башни Бессонницы меню вдруг стало непостоянным: то мясных блюд вдоволь, то вовсе нет, то подают их первыми, то — когда посетители уже расходятся.
А в приюте, что финансировался из средств Черновороньего болота, неожиданно улучшилось питание: бедняки и сироты каждый день получали мясо. В кухне приюта некроманты трудились не покладая рук — разделывали одну свинью за другой.
— Ах! Сдохла!
— И эта тоже!
— И эта! — раздавались возгласы из‑за двери.
Даже в храме Владыки Грома, на кухне, появились новые лица — целители, в основном те же некроманты, но и несколько жрецов боевого культа. Все в одинаковых халатах, все с хирургическими инструментами, все в поту.
— А‑а‑а! Я что, криво разрезал? Почему столько крови?!
— Зажим! Быстрее, заклинание лечения!
— Не останавливается! Куда ты там попал?!
— Болван, ты опять сердце порезал!
— Я… я не хотел! Оно всё время бьётся, я не успеваю! Только прицелюсь в коронарную артерию — а оно подскакивает!
Так в Нивисе хирургия и некромантия шагали рука об руку, а запах жареной свинины всё чаще витал над городом.
