Кардиограмма, висящая на стене, и впрямь оказалась полезной — Грэйт невольно отметил это с тихим восхищением.
Когда он повесил датчик, на экране уже было видно, как сердце старого рыцаря бьётся неровно — тук‑тук, тук‑тук, сбиваясь с ритма. Стоило задать тот вопрос, как линии на графике вдруг взвились, будто сами пришли в смятение.
Если бы он не был опытным врачом, если бы за эти годы не научился понимать особенности жизненных показателей высокоуровневых воинов, если бы не подстроил под них сигнальные пороги своего наблюдающего заклинания, — сейчас магический монитор уже бы истошно пищал, а он сам, не раздумывая, метнул бы «Заклинание покоя» и приготовил бы разряд заклинания‑дефибриллятора.
К счастью, сердце старого рыцаря хоть и колотилось, как барабан в тревоге, но до критического состояния ещё не дошло. Грэйт улыбнулся, поднял руки и мягко опустил их, словно усмиряя воздух:
— Спокойно, спокойно. Я здесь, никуда не денусь… Глубокий вдох… выдох… вдох… выдох…
Под этим ровным голосом лицо «Большого медведя» Альбрея понемногу прояснилось. Он посмотрел на Грэйта с виноватой тревогой, долго молчал, а потом тяжело вздохнул:
— Эх…
— Почему вы не сообщили, что собираетесь прийти? Если бы я знал заранее, всё устроил бы как следует, не пришлось бы вам ждать в очереди, как простому больному…
— Не стоило… кхм, не нужно было говорить, — Альбрей поспешно замахал рукой. Что он мог ответить? Сказать правду?
Что они уже пытались связаться с ним, просили вернуться, но Магический совет так и не дал ответа?
Или признаться, что по дороге сюда на него напали фанатики Светлого ордена, и что старший брат Грэйта, легендарный маг, лично пришёл за ним и настойчиво велел не тревожить младшего?
Нет, такие слова нельзя было произносить. А придумать что‑то убедительное он не сумел.
Сколько раз он мысленно репетировал эту встречу, подбирал подходящие фразы — и всё же, когда настал миг, ни одно из них не показалось уместным.
Он шевельнул губами, проглотил несколько несказанных предложений и наконец выдохнул:
— Все эти годы тебе пришлось нелегко… Семья ничем не помогла, ничего не дала… А теперь, увидев твои успехи, мы вдруг явились, чтобы тревожить и пользоваться твоим положением. Это стыдно, так поступать нельзя.
Грэйт тоже вздохнул. Что и говорить, если бы кто‑нибудь из Белого Волка* (*Белый Волк — родовое имя семьи Грэйта) явился с требованием вернуться в родовые земли, поддержать клан, принять наследство — он бы и слушать не стал.
Сколько бы их ни пришло, всех бы выставил за дверь, даже не взглянув.
Но вот так — с осторожностью, с боязнью лишний раз потревожить, даже не решаясь назвать себя по имени… Тут сердце невольно смягчилось.
Как ни крути, это всё‑таки родня по крови. А то, что семья не помогла, — вина ли их? Скорее, вина его отца.
Тот влюбился в эльфийку, сбежал с ней в далёкое королевство Кент и тем самым окончательно порвал с домом.
Если уж искать виновных, то, пожалуй, в Светлом ордене: не будь их гонений, не пришлось бы отцу скрываться, опасаясь за возлюбленную.
Когда Белый Волк узнал о его существовании — или, точнее, когда Совет сообщил им о нём, — он, вероятно, уже был на Драконьем острове.
А может, на острове эльфов. Что бы они тогда ни пытались передать, в сравнении с богатствами эльфов и драконов это всё равно выглядело бы жалкой мелочью.
— Не стоит винить семью, — Грэйт постарался улыбнуться теплее. — И вам не нужно из‑за этого переживать.
Он на мгновение задумался, вспоминая досье, что видел в Совете:
— У Белого Волка сейчас, кажется, трудные времена? Может, я могу чем‑то помочь?
— Нет‑нет, не нужно, — Альбрей облегчённо выдохнул. Слава богам, мальчик не держит зла и не отвернулся от рода — уже одно это радость.
А просить помощи? Даже если бы он согласился, такую возможность нельзя тратить попусту, её следует приберечь для самого решающего часа.
— То, что я смог продвинуться дальше, — уже огромная поддержка. Остальное мы сами справимся. Да‑да, сами! Не беспокойся, всё будет хорошо!
Но будет ли? Справятся ли они на самом деле?
Грэйт задумался. Если может помочь — стоит помочь. Отец, будь он жив, поступил бы так же. Да и союзникам не пристало оставаться в стороне.
Он мысленно разложил всё по пунктам. Белый Волк страдает от нехватки ресурсов, набегов варваров и давления Светлого ордена.
С ресурсами он мало что мог поделать, разве что деньгами, но и то — сколько нужно, чтобы восполнить дефицит целого удела?
С варварами проще: можно будет поговорить в Совете, чтобы соседние племена, с которыми у него добрые отношения, получили больше медицинских наборов для берсерков — тех самых, что спасают жизнь после боя.
А вот с орденом…
Грэйт порылся в пространственном поясе, доставая магические артефакты. Потом махнул рукой — зачем искать по одному? — и провёл ладонью по столу.
Вспыхнуло ослепительное сияние, всплеснуло вверх, наполнив комнату мощной аурой. Поток силы едва не сбил Альбрея с ног — тот отшатнулся, побледнел, чуть не потерял сознание.
— Посмотрите, — спокойно сказал Грэйт, указывая на стол. — Вот легендарные реликвии. Выберите любую, что сможете использовать.
Я не знаю, что у вас есть, чего не хватает, что подойдёт именно вам. Возьмите оружие, доспех или иной артефакт — пусть будет хотя бы одна тайная опора, если враг нападёт. Так я буду спокоен. Эй, держитесь! Спокойно!
Кардиограмма снова взвилась вверх — линии метались, будто в панике.
Господин «Большой медведь» уже не мог сохранять хладнокровие. Во всём роду Белого Волка всего две легендарные вещи: длинный меч и большой щит.
Меч хранил в себе запечатанную силу крови — любой рыцарь с родовой меткой мог вызвать им удар легендарной мощи.
Щит же был прост — надёжная защита от вражеских атак.
И всё. Ни артефактов, что защищают разум, ни тех, что ускоряют движение, ни призывающих существ из иных миров, ни тем более способных обратить время вспять — ничего подобного у них не было.
А этот юный маг, потомок Белого Волка, изгнанный из семьи…
Сколько же легендарных реликвий он выложил одним движением руки?
Четыре? Пять? Шесть?..
