Аннивиия и Лайон Карлос подняли на ноги весь отдел по уходу за животными. Три дня подряд они, изнемогая, перелистывали том за томом, разбирали бесчисленные случаи лечения — и, наконец, начали понимать, что такое диабет и почему возникают цирроз печени, почечная недостаточность и лёгочный фиброз. После этого они разделили людей на группы и приступили к созданию моделей заболеваний у животных.
— У первой группы — поражение поджелудочной железы: одним даём пищу с избытком сахара и жира, другим повреждаем железу лекарствами, третьим — заклинаниями, проклятиями, чем угодно, лишь бы разрушить ткань!
— Для цирроза — кормите жирным, поите спиртным, вводите алкоголь в вену, в брюшину, как угодно, главное — чтобы печень страдала!
— Почечная недостаточность? Удаляем большую часть почек, вы ведь уже набили руку? Можно перевязать сосуды, вызвать поражение жирной пищей, заклинаниями, ядами, проклятиями — всё годится!
— А лёгочный фиброз проще всего: пусть живут в пыльной среде и бегают без отдыха. Только сами держитесь подальше от пыли, а то потом придётся лечить уже вас — и не жалуйтесь, если я не спасу!
Лайон Карлос отдавал распоряжения без передышки, и лица у всех в лаборатории побледнели. Сколько же мышей и кроликов им предстоит замучить… нет, вырастить! Придётся снова расширять вольеры, убирать за животными, просить магов школы внушения выманивать зверьков из чащоб звуком флейт.
Жрецы Природы отказывались ловить животных в таком количестве, так что приходилось полагаться на магов‑очаровывателей. Нужно было заказывать корма, купать зверей, очищать их от заразы. Даже если заставить нынешних мышей и кроликов размножаться без сна и отдыха, они всё равно не успеют дать нужное потомство.
Аннивиия побледнела. Теперь жрецы Природы почти не прикасались к самим животным и даже лечение поручали другим. Их задача — слушать:
слушать голоса зверей, их стоны и жалобы, чувствовать, где болит, где жжёт, где не хватает сил. По этим откликам они направляли смотрителей, подсказывали, достигнут ли нужный эффект или эксперимент зашёл слишком далеко и животное на грани смерти.
Работа вроде бы не тяжёлая — по сравнению с некромантами, которые ежедневно режут, кормят странными смесями и делают инъекции, — но моральное бремя было невыносимым. Каждый день слушать этот хор страдания — пытка для души.
И поручить это никому нельзя. Здесь требовались не сила и не высокий уровень магии, а терпение, внимательность и мягкие руки. Поэтому в институт набирали в основном начинающих чародеев — первого, второго, максимум пятого круга, которым и нужны были такие наставники.
— Думаю, если мы ещё немного позанимаемся разведением, сможем написать целый трактат «О выращивании лабораторных животных», — произнесла Аннивиия, глядя в пустоту.
Лайон Карлос шёл рядом, молчал, потом удивлённо воскликнул:
— Откуда ты знаешь, что учитель поручил это мне? Он сказал: когда закончим книгу, нам, пожалуй, прибавят по уровню, а то и по пол‑уровня.
Пока ученики и помощники надрывались в зверинце, сам Грэйт изнурял себя экспериментами с заклинаниями. Соединив некромантию с целительством, он уже создал «восстановление сосудов», но до «восстановления органов» было далеко.
Как определить, какой орган нуждается в лечении?
Использовать заклинание или сосредоточить волю?
Следует ли нацеливаться на весь орган или на его часть — скажем, на долю печени, на артерию, вену, желчный проток?
А если внутри есть нечто чуждое — например, раковые клетки, не приведёт ли их поглощение к метастазам?
Допустим, с опухолью справиться можно, но как быть с камнями — в желчном пузыре, в почках? Клетки ведь не способны их растворить. Может, применить «заклинание очищения»?
И ещё: должен ли чародей ясно представлять себе строение органа, его ткани и функции? Чтобы исцелить поджелудочную, нужно ли понимать, как работают островковые клетки? Чтобы восстановить почку — знать устройство клубочков и канальцев?
Все эти вопросы требовали опыта, и Грэйт приступил к опыту за опытом. К счастью, звери размножались быстро, и вскоре у него появилась первая партия мышей с почечной недостаточностью.
— «Восстановление органов», версия первая! — произнёс он.
Серебристый луч сорвался с его пальцев и вонзился в тело мыши. Та пронзительно пискнула, дёрнулась и рухнула — мертва.
Почему? Ошибка в формуле? Неверное прицеливание? Или сбой в процессе сотворения?
Грэйт задумался, потом взял скальпель. На столе лежала крошечная тушка, из области почек сочилась кровь. Орган, из которого ранее удалили три четверти и который уже был заживлён обычным лечением, теперь превратился в изорванную массу.
— Видимо, скорость заклинания не сбалансирована: поглощение и рост не совпали, — пробормотал он. — Попробую ещё раз… Впрочем, стоит чуть ошибиться — и выходит настоящее заклинание мгновенной смерти.
Он повторил опыт десятки раз, пока не почувствовал нужный ритм. На этот раз мышь выжила, лишь растерянно вертела головой. Грэйт наложил «заклинание жизненного зрения» и посмотрел показатели.
— Хм… улучшений почти нет.
Жизненные силы едва теплились, линия на грани смерти чуть‑чуть приподнялась, но не более.
Он обездвижил зверька, сбрил шерсть, смазал кожу маслом, применил ультразвуковое исследование — и почесал затылок.
— Э‑э…
Размер почки не изменился: одна отсутствовала, другая сохранилась лишь на треть. Очевидно, эта версия не способна заставить утраченный орган вырасти заново.
— Версия I не вызывает регенерации атрофированных органов, — записал Грэйт в журнал и приклеил к клетке ярлык:
«Измерить уровень мочевой кислоты. Проверить фильтрационную способность почек.
Прекратить использование метода иссечения для вызова почечной недостаточности, испытать иные способы».
Он отставил клетку в сторону — помощники позже займутся анализами — и взял следующую мышь.
— «Восстановление органов», версия вторая! — произнёс Грэйт и вновь поднял руку.
