Я — Бернард, варвар с Великой Степи.
Без рода, лишь с именем племени.
Когда‑то, по слову старейшины, я покинул родные земли, чтобы следовать за молодым жрецом первого круга.
Сначала клятва была на десять лет. Потом — ещё на десять, и ещё…
А я всё так же хотел служить ему до конца жизни. Не ради выгоды — просто потому, что всё, что я получил, неизмеримо больше того, что отдал.
Бернард сжал костяную дубину.
Живительная вода Мирового Древа, шанс одним рывком достичь полушага до легенды, купание в драконьих мозгах и костях — всё это открыло ему путь, но вместе с тем навсегда заперло врата к истинной легенде.
Грэйт сделал для него слишком многое!
Если он не будет стремиться вперёд, не прорвётся, не отдаст все силы — как сможет он взглянуть ему в глаза?
Эта попытка прорыва — последняя. Отступать нельзя. Ни за что!
— А‑а‑а‑а‑а! —
Бернард взревел. Кожа на лице и теле треснула, из пор хлынула кровь; пот и кровь смешались, закипели, и вокруг него поднялось облако алого пара, будто пламя.
Навстречу белому сиянию, что, словно вращающееся колесо, рассекало воздух, Бернард не отступил.
Он собрал волю в единый узел, рванулся — и на миг прорвал свет, что давил на него, как гора, с небесных высот, из копья шестикрылого ангела.
В этот миг он шагнул вперёд, выпрямил ногу, откинул корпус и со всей мощью взмахнул дубиной.
— А‑а‑а‑а‑а‑а‑а‑а! —
Рёв, подобный грому, взорвал воздух. Кровавое облако вокруг него сгустилось, обрело очертания дракона.
Тень дракона за спиной Бернарда ринулась вниз, слилась с кровавым силуэтом — и они стали единым существом.
На обнажённой груди и руках Бернарда вспыхнули чешуйки; правая рука, сжимающая дубину, налилась силой, будто срослась с гигантской когтистой лапой.
Грохот!
Костяная дубина рассекла белый диск, разбила его, разметала лучи света во все стороны.
Не останавливаясь, Бернард ударил вновь — дубина врезалась в сияние, защищавшее кардинала Адамса, пробила его, и, наконец, округлый утолщённый конец оружия с гулом обрушился на священный фолиант.
Рёв!
В тот миг и легендарный Адамс, державший книгу, и Бернард, и Сайрила, и Арпа, и даже «Большой Медведь» Альбрей, уже ворвавшийся в бой с родовой святой саблей, услышали один и тот же звук —
Драконий рык.
Голос самой души дракона.
— Он прорвался! —
Клён Севилия вскрикнула от радости.
Грэйт вскочил, стукнувшись головой о свод дупла, но боли не почувствовал — только прильнул к светящемуся экрану в стволе:
— Прорвался? Правда прорвался? Кто? Бернард?!
— Неплохой парень, —
ветви легендарного клёна Севилии дрогнули, а зелёная листва на вершине кроны одна за другой вспыхнули алым.
С тех пор как Бернард прибыл на Драконий остров, он, помимо ухода за зверями, ежедневно искал поединков — с Юдианом, с полулегендарными вассалами драконов, с самими драконами. Ни дня не пропустил.
Он знал, что, вкусив живой воды Мирового Древа, навеки утратил путь к легенде, но всё равно не прекращал тренировок.
Годы упорства, купания в драконьих мозгах и костях, рост духовной силы — и теперь, в этом безумном бою, когда воля его достигла предела, он наконец прорвал небесную преграду.
Он стал легендой. Одним шагом — к вершине.
Бернард взревел, и тень дубины, словно гора, подняла вихрь вокруг.
Он отбросил копья и мечи света, что бросали шестикрылые ангелы, разбил сияющий щит кардинала Адамса и выбил из его рук священный фолиант.
Книга вспыхнула пламенем — горели страницы, горела серебряная обложка, пропитанная силой веры.
Гора Рая дрожала, опускаясь, и её волны света превращались в копья и мечи, обрушиваясь на Бернарда.
Но он, вращая дубину, превратил её в сплошное сияние, отбивая удары, не уступая ни шага.
От этого удара Сайрила взвыла, и её рёв стал выше и мощнее, чем прежде.
Арпа отступила, тело её засияло серебром; между рогами вспыхнула жемчужина света, росла, пылала и, сорвавшись, устремилась в кардинала.
А «Большой Медведь» Альбрей поднял родовую святую саблю, и дух, и тело, и разум его слились в одно.
На клинке, названном «Покорителем», вспыхнул золотой свет.
В нём проступил силуэт чёрного орла с алыми когтями и клювом; каждая перышко, каждая чешуйка на лапах сияли отчётливо.
— Покори! —
Альбрей крикнул, и орёл сорвался с клинка, вонзился в белое сияние.
Взмах крыльев рассёк свет, когти разорвали прореху шире, обнажив кардинала Адамса, и, наконец, алый клюв ударил в его темя.
Родовая сабля дома Асканов — оружие, способное в руках рыцаря небес нанести единственный легендарный удар.
Только один.
— А‑а‑а! —
Под чёрными перьями легендарный жрец взвыл.
Белое сияние задрожало, Гора Рая рухнула, накрыв его с головой.
От неё остались лишь три слоя света; даже шестикрылые ангелы начали мерцать, становясь то прозрачными, то плотными.
Тонкие струи белого света поднимались вверх, как жар над костром.
— Бегите! —
Раздался крик.
Из‑за ствола вырвалась серо‑зелёная фигура, пронеслась мимо воинов дома Асканов, мимо едва державшегося на ногах Альбрея, мимо сражающегося Бернарда.
— Бегите! —
Две эльфийские лунные клинки свистнули в воздухе.
Один вонзился в белое сияние, оттолкнув его на несколько шагов; другой, вращаясь, вырос и стал щитом перед союзниками.
Серо‑зелёная фигура подбежала, схватила второй клинок, встала в оборонительную стойку.
— Он сейчас взорвётся! Уходите! —
— Что? Легенда взорвётся?! —
Грэйт вскочил вновь.
— Выпустите меня! Я помогу держать оборону! —
— Чего бояться, я здесь! —
Могучая волна духовной силы прокатилась по воздуху.
Тысячи ветвей вырвались из кроны, подхватили воинов и втянули их под листву.
— Пока я здесь — нечего бояться! —
прогремел голос Клёна Севилии.
