Я, Андрю Линн, всю жизнь полагал, что если смогу дорасти до седьмого или восьмого уровня мастерства, то это уже будет пределом моих возможностей. Ведь ничем особенным я не одарён: хотя и считаюсь внуком легендарного мага, но даже права остаться в Нивисе мне не дали — вежливо выставили за порог. Сказали — пора путешествовать, искать вдохновение и судьбу. А по сути — просто изгнали, потому что ученик из меня вышел никудышный.
Мне не разрешили войти в Башню Небес, ни в одну из её вспомогательных башен, ни в лаборатории высших чародеев. И всё же — что удивительного? Восемь лет учёбы, а я так и не смог перейти порог пятого уровня. Для Нивиса это ничтожный результат, и до истинного таланта мне ещё очень, очень далеко.
Так я и оказался на дороге: бродил по миру, охотился на чудовищ, рыскал по древним полям битв, даже пересёк Холльский пролив. Наконец уловил искорку вдохновения и остановился у башни мага Герльмана — выкопал в горе пещеру, чтобы в тишине провести опыты и наконец прорваться к пятому уровню.
Но не успел я довести эксперимент до конца, как в моё жилище вломилась какая‑то странная компания. С тех пор прошло немало лет — теперь я уже восемнадцатого уровня, высший маг, и готовлюсь к переходу в легендарное состояние.
А всё же — вот парадокс: уступив настоятельным просьбам господина Трока, я отправился с ним в пустыню на поиски древнего божества кошек — и вдруг сам оказался объектом чьих‑то ухаживаний. Причём ухаживаний со стороны таинственной женщины, которая, по всему, должна была интересоваться им, а не мной.
Почему же так вышло? Что во мне такого особенного, что все эти необычные женщины вдруг начинают проявлять ко мне интерес?
— Прошу прощения, госпожа, но у меня и в мыслях ничего подобного нет… — Линн медленно отступал, шаг за шагом. В его объятиях теплилось мягкое тело и аромат женщины, в которой он смутно угадывал кошачье божество. Она всё настойчивее тянулась к нему, а он лишь усиливал защиту: все укреплённые на теле чары, все заученные за годы заклинания обороны, все артефакты, что взял в путь, — всё вошло в действие.
Легендарный амулет, подаренный Грэйтом, вспыхнул сиянием, окружая его ореолом света и отражая любые заклинания, способные поколебать разум — страх, соблазн, искажение воли.
— Ай‑ай, ну зачем же так? — протянула женщина, отступая на шаг, потом ещё на один. Она наклонила голову, лукаво улыбнулась, и в этой улыбке сверкнули два тонких кошачьих клыка. — Я ведь ничего дурного не замышляю… Просто немного веселья, немного радости. Погода такая прекрасная — почему бы не повеселиться, а не хмуриться всё время?
Она вскинула руки, и лёгкая вуаль на её теле вспорхнула, словно дым. Серебристый лунный свет струился по ткани, придавая её фигуре ещё большую прелесть. На щеках вырос тонкий пушок, уши дрогнули, изменились и вытянулись, превратившись в острые, пушистые кошачьи ушки, которые забавно шевелились в разные стороны. Из‑за спины вильнула длинная хвостовая петля — то скользила по земле, то задевала голову господина Трока, то игриво тянулась к ногам Линна, не в силах пробить его защитный барьер, но всё же добавляя в воздух щекочущее напряжение.
Линн насторожился ещё больше. Он отступил на несколько шагов и взмахом руки воздвиг между ними белоснежную стену из костей, собираясь укрыться в своей мастерской.
Но женщина мгновенно скользнула вперёд — её гибкое тело словно растаяло в воздухе, и она проскользнула сквозь щели между костяными копьями, снова оказавшись рядом. Линн не удержался от вздоха:
— Вот ведь и правда, кошки — вода в телесной оболочке. Даже кошачьи девы так же гибки и неуловимы… Жаль, но ещё десятки лет назад, когда я встретил змеиную жрицу, я не позволил себе и тени соблазна. Теперь тем более — ведь я здесь ради господина Трока.
Кошачья дева поняла, что ему не подступиться, и только улыбнулась. Отступив на два шага, она вытянула руки, встала на носки, изогнулась и начала танец — неведомый, завораживающий, в котором каждое движение было словно расцветание цветка под луной. Каждый взмах её рук, каждое плавное повороты тела наполняли воздух тонким ароматом, от которого пересыхало во рту. На запястьях и лодыжках позвякивали маленькие золотые колокольчики: иногда их звон был част и резок, словно дождь по листьям лотоса, иногда — мягок, как кошачья лапка, что легонько царапает сердце.
Линн ощутил, как сухость жжёт губы. Он заставил себя сохранять ясность разума и думал: кто она? Жрица кошачьего божества? Его избранница? Или само божество, воплотившееся в человеческом облике?
В древних преданиях Чёрного континента говорится, что владычица кошек покровительствует плодородию, семье, защите детей, а также радости и любви. Музыка и танец — её естественная суть, ведь ни одно жертвоприношение не совершается без них.
Если бы она и вправду явилась во плоти, господин Трока наконец достиг бы цели… Кстати, где он?
Линн направил взгляд сквозь костяную преграду и увидел, что господина Трока окружила целая стая кошек. Они мяукали — то мягко, то звонко, то по‑детски, то соблазнительно. Сначала он яростно отмахивался, шипел, пытался прорваться к кошачьей деве, но постепенно его движения замедлились. Маленькие кошки терлись о него, лизали его шерсть, и вскоре он сам начал отвечать им лаской.
Линн нахмурился и громко крикнул:
— Господин Трока!
Одновременно он вызвал силу контракта, связывающего их, и резко потряс её. Трока вздёрнулся, очнулся, и вспыхнувшая вокруг него золотая аура отбросила всех кошек. Он мощно оттолкнулся от земли и полетел прямо на танцующую кошачью деву.
— Мя‑а‑а‑а‑а‑у‑у‑у‑у‑у!
— Ай, маленький, что же ты так накинулся? — вскрикнула она, то ли удивлённая, то ли играя. Трока врезался в неё, и она мягко приняла его в объятия, позволяя ему тереться о своё плечо. Улыбка её была сияющей.
— Так уж понравилась я тебе? А как же мои детки — ни одна из них не приглянулась?
— Ми‑у‑у, ми‑у‑у, ми‑у‑у… — Трока с упорством тёрся о неё, лизывал её шею, помечая своим запахом.
Кошачья дева распахнула руки и прижала его к груди.
— Так вот кого ты выбрал… Ах, какой у тебя аромат — глубокий, древний, опьяняющий…
Чёрный туман вспыхнул и сжался. В следующее мгновение на земле уже сидела чёрная кошка, которая громко мяукнула в ответ господину Трока.
