Кровавые доказательства были налицо. Некоторые кролики даже испускали розоватые пузыри перед смертью. Спустя пару дней принудительного заточения в башне Грэйт всё-таки был депортирован обратно в свой полевой лабораторный лагерь на равнине. Его провожал сам старина в рабочем комбинезоне — тот самый, что заведует «Философским камнем» и наполовину алхимической промышленностью всего материка.
— Делай побыстрее! — напутствовал он чуть ли, не хватая Грэйта за плащ. — Мы уже наклепали тридцать штук твоих микроскопов высокой точности! Те, что увеличивают в сто раз, уже распродали, теперь ждём твою статью — и в бой! Чёрные топи уже облизываются!
Грэйт прикусил язык. Хотел возмутиться, что он не «поставщик чумы», а учёный, просветитель, свет разума в тумане невежества. Но увы — прав был старикан. Сам дал микроскопы, сам начал, сам теперь и отдувайся. Наука, блин.
Он уехал на одной повозке, а вернулся с целым караваном.
Первым приехал алхимик с бестеневой лампой — специально разработанной для анатомических операций. Монтаж занял почти час. Второй притащил два пространственных мешка, битком набитых реагентами, красителями, кислотами, щелочами и прочим милым взрывоопасным барахлом. Третий — представитель бухгалтерии — вывалил на стол 87 золотых, 5 серебряных и 9 медных монет. Доход от продаж карандашей.
— Ура! — взвизгнул про себя Грэйт. — Деньги! Мои любимые блестящие помощники!
Но на этом череда визитов не закончилась. Прибыли три телеги: одна с кроликами (живыми и бодрыми), вторая с кормом, третья — с водорослями, желатином и сочным мясом, только-только снятым с туш. Продукты для питательной среды, конечно. Не для гурманства.
— Это стоило состояния… — простонал Грэйт, поглаживая кошелёк.
— Не беспокойтесь, уважаемый! — заторопился лавочник. — Всё уже оплачено Магическим Советом!
Он был официальным поставщиком, с шестиконечной звездой на манжете. А в его накладной, свернутой пополам, в углу жутко подмигивал… череп.
Из черепа повалил дымок, и механический голос прохрипел:
— Малыш Грэйт, давай быстрее. Мы тебя в Чумной департамент уже зачислили!
Грэйт выругался. Мысленно. И на латыни. Потому что вслух было нельзя — кругом сплошь старшие коллеги. Похоже, алхимики действительно продали проект в Воронье Болото, при этом сделав его официальным исследовательским направлением. На деньги спонсоров, конечно. Почему бы и нет?
— Бернард! — выкрикнул он. — Пересчитай кроликов! Двадцать штук на телеге! Проверь, все ли живы и бодры!
С прибытием расходных материалов и подопытных, лаборатория зажила новой жизнью. Грэйт с радостью засучил рукава и нырнул в бездну микробиологических изысканий. Он кипятил, окрашивал, колол, варил, наблюдал, и… снова окрашивал.
Каждый день был похож на ад.
Особенно, если тебе самому приходится варить агар, жечь морские водоросли, перегонять спирт, готовить растворы… и при этом самому резать, окрашивать и смотреть в микроскоп. Но Грэйт работал как одержимый.
— А-а-а! — завыл он однажды. — У меня ещё пятьсот пробок не окрашено!!!
Он был близок к отчаянию. Из всех сотен красителей лишь один держался на бактериях дольше пары секунд. Все остальные — или вообще не цеплялись, или тут же смывались водой.
— Я требую генцианвиолета! — рявкнул он в пустоту. — Или хотя бы лакмуса!
Спустя два дня пришёл маг, несущий пространственный мешок с… фиолетовыми красителями. Какими только можно.
— Вот! — заявил он торжественно. — Морская улитка, горная лилия, порошок пурпурной тли… а вот ещё экстракт синегорского синяка (Gyroporus cyanescens) и целых две связки цветов генцианы (горечавка)! Это самые ценные из них!
— …а саму генциану вы не привезли?
— Нет, но у нас есть три вида жёлчи — змеиной, акульей и неизвестной. Может, сгодятся?
Грэйт уронил лицо в ладони.
Он не был химиком. Он не знал, как синтезировать генцианвиолет. Только помнил, что в названии мелькали слова типа «тетраметил» и «розанилин». Впрочем, чем сложнее слово, тем выше шанс, что он просто его забыл.
Что делать, когда не знаешь, где искать антидот? Верно — расчехлить скальпель.
Кролики шли в ход ежедневно. Кормил их заражённым кормом, мазал носы, резал кожу, втирал туда бактерии — всё по методичке. После смерти — вскрытие. Печень, почки, кишечник — всё тщательно фиксировалось и записывалось в журнал.
— Так… A03, обезвоживание, вздутие кишечника, печень сжалась, почки разложились… — бормотал он, делая пометки и приглядываясь к микробам в окуляре.
Он даже рисовал. Маленькие чёрточки в форме запятых, похожие на микроскопические головастики — вот и возможный виновник. По всем признакам — холерный вибрион. Один из старейших и самых смертоносных.
Грэйт довольно хмыкнул. Один образец отправится в отдел некромантии. Второй — в заготовку вакцины. А пока он был уже на седьмом подтверждённом возбудителе. Ещё три — и проект будет закрыт. А он — богат, счастлив и с новым титулом.
Но…
— Где же, во имя Семи Башен, мой пенициллин?! — воскликнул он однажды. — Я уже исследовал все виды плесени, собрал всю пыль с крыши и даже окрасил ботинки Бернарда! Почему ты, богиня Удачи, так несправедлива ко мне?!
Скоро зима. А зимой не бывает свежих дынь…
А без дынь — не будет супер-питательной среды для волшебной плесени. И без неё — не будет пенициллина.
