Когда Грэйт услышал, как в лаборатории спорят ученики, он… сначала выдохнул с облегчением.
Слава всем Богам, это бактерия, а не вирус. Если бы это оказался вирус — всё, считай, конец. Вирусы настолько малы, что их попросту невозможно увидеть под обычным оптическим микроскопом: длина световой волны «огибает» их, словно они невидимки. Чтобы их распознать, нужен электронный микроскоп…
А создать электронный микроскоп — значит разработать целую цепочку научных технологий: атомные структуры, электроны, корпускулярно-волновой дуализм… Этого сейчас просто не существует!
К счастью, это бактерия. С облегчением закрыв за собой шлюз, он шагнул в лабораторию и быстро огляделся:
— Что тут за шум?
Голос из-за защитной маски не передавал выражения лица, но стоило ему произнести эту фразу, как в лаборатории воцарилась мёртвая тишина. Все четверо студентов, работающих в отделе, одновременно замерли. Пара даже съёжилась, будто от страха.
Я что, и правда такой страшный? — с иронией подумал Грэйт. В другой обстановке он бы не отказался поворчать, но сейчас — сотни пациентов за дверью, некогда тратить время.
Он подошёл к ближайшему микроскопу. Ученики в одинаковых защитных костюмах, все в чёрном, без единой метки — кто есть кто, не поймёшь. Надо в следующий раз выдать всем бирки!
Один из учеников, заметив, что он подходит, тут же начал жаловаться:
— Господин, посмотрите сами! Я сделал мазок, всё аккуратно — бактерии по одной. А он взял мой образец на посев, и у него они в виде длинных цепочек! Я сказал, что он сделал ошибку, а он — нет!
По одной? Цепочками? — Грэйт мысленно прокрутил возможные варианты.
— Что за мазок?
— Фекальный и из окружающей среды! — с полной уверенностью ответил ученик. По голосу он узнал его — это был старательный некромант, тот, что первым сдал экзамен по микробиологии. Его и назначили в лабораторию.
— И в том, и в другом — одна и та же бактерия. Очень много! Я дал ему на посев, а у него — совсем не то! Явно контаминация!
— Дай взглянуть, — коротко бросил Грэйт.
Он склонился к микроскопу, осторожно покрутил фокус. Изображение постепенно увеличилось… и сердце забилось чаще.
Под линзой были не обычные бактерии. Они были слишком большими.
Грэйт закрыл глаза и начал перебирать в уме строки из «Медицинской микробиологии»:
Escherichia coli — 0.4–0.7 на 1–3 мкм
Shigella — 0.5–0.7 на 2–3 мкм
Salmonella — 0.6–1.0 на 2–4 мкм
Vibrio cholerae — 0.5–0.8 на 1.5–3 мкм
Bacillus anthracis — 1–3 на 5–10 мкм!
Размером — и в длину, и в толщину — эти бактерии превосходили все знакомые ему возбудители. Это был самый первый патогенный микроорганизм, открытый в истории человечества, и самая крупная грамположительная палочка. Об этом их преподаватель в прошлой жизни говорил особенно чётко.
Грэйт перехватил дыхание. Он изучил ещё несколько мазков — и снова увидел эти крупные, овальные, палочковидные бактерии. Один в один — как на схеме сибирской язвы.
Эти образцы он никому не поручал — слишком опасно. Он показывал ученикам только теоретические схемы и изображения — как и в своей прошлой жизни: никто из студентов не видел все бактерии «вживую».
Наверное, поэтому эти двое до сих пор спорят?
Сердце грохотало в груди, но Грэйт сдержался. Он кивнул ученику-некроманту, затем повернулся ко второму:
— Покажи, что у тебя.
— Сюда, господин, — послышался звонкий женский голос. Высокая девушка, недавно ставшая жрицей Природы. Та самая, что когда-то пришла с дикими кабанами. Благодаря тренировкам и помощи в разработке биогаза она достигла первого уровня. А главное — она умела пользоваться заклинанием ускоренного роста бактерий, и Грэйт поручил ей бакпосев.
Он наклонился над её микроскопом и… даже не дотронулся до фокусировочного кольца. Картина уже была ясна:
Цепочка бактерий, словно звенья, тянулась, как длинный бамбуковый стебель.
Сначала поодиночке, затем — в короткие цепочки, а после инкубации — длинные «бамбуковые» нити…
В памяти всплыли строки из учебника. Слова «бамбуковидная форма» были выделены жирным, рядом — иллюстрация.
Грэйт чуть не задохнулся. Симптомы пациентов и визуальные данные теперь складывались в одно:
Кишечная форма сибирской язвы.
Чрезвычайно редкая. Всего 5% от всех случаев сибирской язвы. Но и чрезвычайно опасная: высокая вероятность заражения крови, смерть в течение 2–3 дней, если не лечить — смертность от 25 до 70%.
Неужели… действительно она?
Нет… Нужно проверить!
Он повернулся к ученикам:
— Повторите посев, но теперь — с добавлением пенициллина. На каждый миллилитр агарового раствора — от 0.05 до 0.5 единиц. Быстро!
Один некромант, один маг-трансмутационист и две жрицы Природы одновременно ответили «Да!» и принялись за работу. Метод он уже объяснял: доза, подавляющая рост Staphylococcus aureus, и есть одна единица. Смешивают с агаром, вносят образец, накладывают заклинание…
— Опять что-то новое! Господин! Теперь бактерии вообще другие! — закричали ученики.
— Покажи! — Грэйт метнулся к микроскопу.
Под линзой — больше не «бамбук». Теперь — цепочки одинаковых больших шаров, как ожерелье.
Положительный тест на пенициллин!
При прямом мазке — одиночные палочки, после инкубации — «бамбуковые» нити, при добавлении пенициллина — ожерелье из шаров…
Три морфологические формы — только один возбудитель в курсе медицинской микробиологии соответствовал этому описанию!
Ошибки быть не могло. Или, наоборот, им невероятно повезло — но больше рассчитывать на удачу нельзя.
Грэйт сжал кулаки, потом указал на учеников:
— Где вы брали образцы?
Они одновременно заглянули в журналы. Говорливый некромант ответил первым:
— Гластон-стрит, дом 39, квартиры 101, 115, 213 — водопровод!
— Камерон-стрит, дом 25, квартиры 218, 305, 312 — водопровод!
— Алама-стрит, дом 37, подвалы 11 и 105 — водопровод!
Разные улицы. Разные дома. Но везде — заражённая вода.
Он был уверен окончательно.
— Вы оба не ошиблись. Это один и тот же микроб, просто он по-разному выглядит при разных условиях. Перечитайте мою лекцию! А теперь — вы двое! — он указал на девушку-жрицу и мага:
— Немедленно бросайте всё и идите со мной! У нас срочное задание.
— Вы двое — остаётесь. Работайте дальше. Заклинания экономьте. Сейчас привезут важнейшие образцы — ориентируйтесь на мои метки, делайте их первыми.
— Есть! — прозвучал стройный ответ.
Грэйт торопливо повёл учеников прочь. Но даже в спешке — протоколы важнее всего: дезинфекция, снятие защитного костюма, душ, новая одежда, перчатки и маска. Всё как положено.
Когда они вышли в коридор, госпиталь был на грани хаоса:
— Пациент 57, первый этаж — на грани! Жрец!
— Палата 113 — кома!
— В изоляции двое сбежали! Ловить?
— Выпустите! Меня уволят с работы!
— Мамочка! Спаси!
— Третий этаж тоже заполнен! Куда больных?!
Грэйт быстро прошёл по коридору. Белые вспышки — заклинания исцеления — мигали в каждой палате. В холле он увидел Верховного мага Торгу, сидящего среди магов-медиков. Все измождённые, в поту. Торга доставал из сумки фрукты и раздавал ученикам.
— Не ешьте здесь! — окликнул Грэйт. — Руки сначала! Всё отмыть! Одежду — в дезраствор! Или сжечь! У вас на руках и тканях бактерии. Без обработки — сами заразитесь!
Чёрт. Просветительская работа по инфекционному контролю — срочно. А то не успеем вылечить, как начнётся эпидемия внутри самого госпиталя!
— Слышали его?! — Торга тут же прикрикнул на учеников.
С лестницы спустились изнурённые целители, как и все. Священник Салиман из Храма Бога Войны оступился на ступеньке, но удержался. Подбежал к Грэйту:
— Сил не хватает! Мы вызвали всех, кого могли — и всё равно не хватает! Грэйт, у тебя есть план?
Грэйт глубоко вздохнул. В груди — жжение от усталости. Но голос твёрдый: — Дайте мне время. Верховный маг, священник, помогите — пусть все экономят заклинания. Сейчас главное — не дать людям умереть. Только удержать. А я… я найду способ. Дайте мне немного времени.
