Никогда не недооценивай мага. Независимо от его уровня.
Это правило вбивается в голову каждому, кто проходит академическое обучение в магической школе. Сила мага — не в количестве заклинаний, а в его разуме и способности находить нестандартные решения. Даже ученик или маг низшего ранга может владеть приёмами, с которыми не сразу справится даже архимаг.
Если бы Грэйт услышал эту фразу, он бы перевёл её иначе: «Школьная олимпиада по математике. Только разрешён один метод решения. И тут — студент университета пасует».
Магистр Эдгар ещё немного побродил по пещере. Одна за другой слетали разведывательные чары, но следов не осталось — коллега явно зачистил за собой. Эдгар вздохнул, покинул пещеру и развернул магическое укрытие в другом месте. Нужно переждать ночь.
Этот лагерь, как видно, создали жрецы Бога Природы. Среда внутри располагала к исцелению и жизни — для мрачной магии здесь было неуютно. Эдгар, как некромант, и сам это ощущал: не мешало, но и не помогало. А в бою даже такой нюанс может стать фатальным.
Он слишком многое повидал, чтобы полагаться на «может быть» и «вряд ли». Даже если вероятность того, что колдун вернётся, невелика — расслабляться нельзя.
Так что он отдохнёт, наберётся сил и на рассвете продолжит поиски другим способом.
…Тем временем, в инфекционной больнице, бой Грэйта всё ещё продолжался.
В восьми операционных маги один за другим прекращали работу. Даже целители седьмого, восьмого и десятого круга были истощены — после пяти-шести часов непрерывных операций, где приходилось бороться за каждую жизнь.
— Всё. Больше не могу, — первым сдался священник Салиман. Его силы были на исходе ещё до этого, а после очередной операции в голове закружилось, в глазах потемнело. Он вышел в зону отдыха и опустился на диван. Рядом кто-то сел — знакомый священник.
Третий, четвёртый… Один за другим маги покидали залы. Команды распадались, формировались вновь, лишь первая операционная не затихала ни на минуту.
— Следующего.
— Очистка.
— Лечебное заклинание — пошло.
— Ещё одно.
— Промыть физраствором.
— Есть, всасываю.
— Можно зашивать. Ещё одно лечение — пошло.
— Уводим. Следующий.
— И ещё один…
— Они… сколько уже работают? — спросил священник пятого круга у епископа, заглядывая в зал. — Я понимаю Его Преосвященство и Архисвященника, но ведь этот парень — всего лишь маг третьего круга?
— Да. Третий, — спокойно ответил Салиман. Он знал Грэйта — когда они впервые встретились, тот оперировал обычного матроса до глубокой ночи, а потом ещё и объяснял операцию на бумаге. Если ради одного пациента он был готов на такое — то уж здесь, где на кону десятки жизней, тем более не остановится.
— Но… его магия уже давно должна была закончиться.
Так и было.
У Грэйта действительно больше не было ни одного заклинания.
Он — всего лишь маг третьего круга, и запас энергии у него невелик. Даже с его стойкой психикой и экономией, силы давно иссякли. Уже пять операций подряд он не применял ни единой магии — всё делал руками.
— Подложи лоток.
— Нужно исцеление.
— Передай зажим. — Магической рукой? Ну ладно, только осторожно — не повреди стенку сосуда…
— Готово. Пациента вниз. Вы отдохните, я пойду вымою руки…
Слабая улыбка тронула лицо Грэйта. Он медленно направился к раковине. Архисвященник храма Бога Войны не выдержал:
— Грэйт… может, хватит на сегодня?
У магов существует негласное правило: бой окончен, когда заклинания иссякли. Он понимал, почему тот продолжает: священники Бога Войны, даже потеряв магию, хватаются за булаву и мчатся в бой. Но здесь — тонкая, изматывающая работа. Ошибка может стоить не только жизни пациента, но и психики целителя.
— Я ещё держусь, — хрипло отозвался Грэйт. Он был бледен, волосы прилипли ко лбу, но, умывшись, немного приободрился, надел маску, хирургическую шапочку… Один из коллег молча бросил ему заклинание пузыря — для дыхания.
— Грэйт, у тебя заклинания на нуле. Перерыв!
— Но вон там, в коридоре, ещё восемнадцать носилок. Восемнадцать человек. Восемнадцать жизней.
Он повернулся обратно.
— Поверьте, даже без магии и чудес, я всё ещё могу лечить. Эту группу пациентов я вытащу.
Он вошёл в операционную. Ни магической руки, ни очищающих чар. Только собственные пальцы и простерилизованные инструменты. Он вспоминал десятки операций в прошлой жизни, когда ни один хирург не знал, что такое «лечение заклинанием», но всё равно спасал.
Шаг за шагом он приближался к столу. Ноги подкашивались, но он справился. Поднял скальпель и твёрдо сделал первый надрез.
— Он рождён, чтобы спасать, — прошептал священник Салиман. Он вспоминал свои первые дни, когда тащил раненых с поля боя, не спал, бинтовал, чистил раны… А потом — титулы, должности, режим, сон, медитации…
Когда он в последний раз спасал с таким отчаянием?
Он собрался было встать — но мир качнулся. В глазах потемнело. Он моргнул — и… заметил, как мимо него тихо проскользнула чёрная мантия.
Грэйт разрезал брюшную стенку. Хотел продолжить — и вдруг услышал знакомое постукивание.
— Дальше я, — сказал кто-то за спиной.
Он обернулся — золотой скелет. Очень похожий на тот, что сопровождал Линна. За ним — ученик мага Эдгара с доброй улыбкой:
— Передохни. Я хотя бы разрез сделаю.
— И я помогу — промыть, зашить, — вошёл священник в голубой мантии.
— Я могу взять на себя подготовку и зачистку.
— Основное на тебе, но мы освободим тебе руки — сказал ещё один маг, подходя к дверям первой операционной.
Один вдохновил другого. Один за другим целители поднимались со своих мест и шли в залы.
И снова зазвучало по всей больнице:
— Следующий пациент! — Вперёд! Несите!
