— Ай! — вскрикнул Грэйт и тут же опустил голову, уставившись на собственную ладонь.
Где чешуя? Где чешуя?!
Та самая серебристая чешуйка, которую он снял с груди серебряной драконши — продолговатая, каплевидная, размером с половину ладони. На ощупь лёгкая, с полупрозрачной текстурой спереди и мерцающим серебром сбоку. Если поднести к глазам, можно было разглядеть тонкие концентрические линии, словно нарисованные вручную, изнутри наружу — необычайно изящная работа.
Бернард снял её и отдал ему, а он… он… ну…
Куда же он её сунул?!
Грэйт в панике стал перерывать всё подряд. В пространственном мешке — нет. В левом кармане — нет. В правом — тоже нет. Обшарил и карманы на брюках, и даже вывернул их наизнанку — ничего…
Где он её спрятал?!
Но какое теперь имеет значение, где именно он её сунул? Ведь перед ним — самка, драконша! Даже если это было ради спасения, он выдрал у неё две чешуйки с груди, сунул их в карман и не подумал вернуть…
Да уж, хоть в Магическом совете разбирайся, хоть на Драконьем острове (если такой есть) — он всё равно неправ. В прежней жизни, случись подобное в больнице, первое, что надо было бы сделать — это сесть писать объяснительную. Причём если она недостаточно искренняя, отдел кадров точно не отпустит.
А дальше? Дальше — всё зависело бы от пациента. И от настроения его семьи…
Интересно, у этой драконши хорошее настроение?
Грэйт поднял глаза. Драконша как раз наклонила голову и протянула длинную шею к нему, в упор глядя большими, яркими серебристо-голубыми глазами. Свет от снежной пелены за её спиной делал выступающие шипы на голове и за ушами похожими на маленькую корону.
С далёка она выглядела грациозно и величественно, но вот вблизи… одна её голова была больше всего тела Грэйта. Даже если бы он раскинул руки, он бы не обнял её нос — от передних зубов до самых задних клыков. Из ноздрей вырывалось горячее дыхание, с шумом ударяя в его грудь.
— Господин маг, где моя чешуя?
Грэйт снова начал шарить по карманам — нет, нет, нет… почти лег ничком, обыскивая себя с усердием хирурга, ищущего в теле иглу. И тут случайно опустил взгляд — в нагрудном кармане что-то блеснуло. Те две самые драгоценные чешуйки, оказывается, торчали рядом с его бесконечным чернильным пером.
Он поспешно вытащил их и, дрожащими руками, поднёс к драконше. В спешке поранил ладонь об острый край — сначала кожа побелела, потом покраснела, и вот уже кровь заструилась по пальцам.
— Ауч! — вскрикнул он. С одной стороны — чешуйки, с другой — собственная рука, вся перепачканная кровью… Грэйт растерянно мечется между ними. Но в этот момент драконша вдруг издаёт тихое «О?» и ещё ниже опускает голову, обнюхивая его.
— От вас… пахнет чем-то необычным.
Грэйт отшатнулся, и в ту же секунду между ними встала воздушная преграда.
— Я два дня не мылся! — поспешно заявил он.
— Не в этом дело. У вас… какой-то особенный запах, — серьёзно возразила драконша.
Не успел он ответить, как на его ладонь опустился мягкий свет, и кровь тут же остановилась, рана затянулась, кожа стала прежней.
Грэйт только собрался поблагодарить, как обе чешуйки сами собой взмыли в воздух, пронеслись мимо драконши и мягко опустились на прежнее место у неё на груди.
— Эх, не приросли обратно…
Она недовольно буркнула. Голос звучал ясно и звонко, как у юной девушки. Затем она подняла голову и протянула когтистую лапу:
— Господин маг, как вы собираетесь это компенсировать?
…Девушка, мы ведь тут срочную операцию проводили, спасение жизни, а вы… Это не то же самое, что испортить кому-то одежду на приёме!
Хотя, конечно, украсть у дракона чешую и не вернуть — явно серьёзнее.
Не колеблясь, Грэйт хлопнул по пространственному мешку:
— Вот это! И это! И ещё это!
Лапа у драконши была длиннее его роста. Из когтей торчали изогнутые, как крюки, когти, каждый размером с его ладонь. Он вывернул мешок и всё вывалил ей на лапу — монеты, артефакты, амулеты…
— Кольцо на сопротивление жаре и холоду!
— Кольцо очищения воды!
— Оберег света!
— Раз, два, три — целых три амулета Главы Света!
Даже какие-то доспехи и оружие, давно забытые, по слухам, подаренные магом Линном, тоже оказались здесь.
Из магических артефактов он оставил себе лишь:
— Деревянное сердечко от старейшины Элвина
— Кольцо «Взрыв трупа» от мага Линна
— Кольцо «Тайное око» от Симонда
Всё остальное — сверкающая гора магических и золотых сокровищ, а он ещё потряс мешок, чтобы добавить последние монетки.
— О-о…
Драконша вдохнула — и от неё повеяло таким жаром, что магическая броня на Грэйте треснула, восстановилась — и снова треснула.
Да вы что, девушка, не так уж я и виноват!
Он поспешно отступил на пару шагов. Драконша, чуть шевельнув когтями, обронила несколько монет. Затем фыркнула, и всё содержимое её лапы взмыло в воздух, закружилось в шаре, сверкая.
— Это — так себе.
— Это — тоже.
— Фу, а это — воняет!
Покрутив всё в воздухе, она щёлкнула когтями, и всё золото и артефакты осыпались к ногам Грэйта, словно золотой дождь. У неё в лапе остались только несколько амулетов и оберегов — деревянные, серебряные, золотые — все явно от культа Света.
— Фу! Отвратительно! Терпеть не могу этих! — фыркнула она и в сердцах швырнула обереги себе в рот. Хруст-хруст, белый свет мерцал между зубами, артефакты рассыпались в прах.
— Эй! — закричал Грэйт. — Аккуратней! Разжуй хорошенько! А то ещё в горле застрянет!
Да амулеты бог с ними, а вот доспехи и меч — если не разжевать, застрянут, повредят пищевод, проткнут аорту…
Но она лишь хихикнула, улеглась на снег, закрыла глаза и, помахивая хвостом, довольная, растянулась во весь рост. И только теперь Грэйт увидел: на спине, на крыльях — сплошные раны. Где-то чешуя разбита, где-то кожистая перепонка порвана, а правое крыло и вовсе разодрано — щель размером с человека, страшно смотреть.
Сколько ж это зашивать?! Как минимум — самой толстой нитью и бригадой из четырёх хирургов! Да ещё и хирургический узел закрепить…
Хотя стоп. Сейчас же магия! Почему бы не применить лечение?
Грэйт машинально поднял руку и использовал «Лечение лёгких ран». Крыло чуть дрогнуло, но почти не зажило. Он повторил — чешуя прижалась, но трещины остались…
Да зашивка и то эффективнее! Правда, пробить чешую хирургической иглой — тоже задача…
— Ой, не надо, господин маг! — фыркнула драконша и снова махнула хвостом. В её пасти разлетались в пыль обереги Света, а исцеляющий белый свет плавно опустился на раны.
— Они напали — вот пусть их амулеты и лечат!
Белый свет плавно прошёл по чешуе, коже, крыльям — все раны стали затягиваться. Грэйт с удивлением пригляделся:
— Значит, тебя побили священники Света?
— Они меня не били! Они хотели напасть на мою тётушку! Я случайно застукала их, и тогда они — на меня! — фыркнула драконша.
Потом снова подалась вперёд и принюхалась к нему:
— Как тебя зовут, господин маг? И что ты тут делаешь?
— Грэйт Нордмарк. Я с отрядом гномов, иду на вершину, участвовать в обряде и спуститься обратно.
Он честно всё объяснил. Хотел спросить её имя, но она вдруг фыркнула, и в его сторону полетели искры — чуть подол не подожгло.
— Грэйт Нордмарк. Запомнила!
С этими словами она резко поднялась, раскинула крылья. Взмах, ещё один, и, поднявшись в воздух, закружила над ним. А затем, не прощаясь, развернулась и исчезла в снежных облаках на севере.
Серебристый силуэт скрылся в вечернем небе.
Грэйт с глухим стоном осел на снег.
Кто говорил, что драконов не встретишь?! Кто говорил, что до логова драконов — ещё семь-восемь сотен миль, и на вершине точно их нет?!
Подождите… а что она имела в виду под «необычным запахом»?
Он понюхал запястье. Потом ладонь. Потом вынул из карманов всё, что было, и начал нюхать: воротник, рукава, сумку, чернильную ручку, амулет с шеи…
Ничего. Кроме пыли, пота и шерсти — ни малейшего аромата.
…Надо найти, где помыться!
Надо срочно помыться, как только спущусь с горы! Или хотя бы снегом потереть одежду?
Он, терзаясь сомнениями, направился к склону. Слепил магической рукой комок снега, потом ещё один, и начал осторожно протирать куртку. Снег поскрипывал. Пока он тер, небо совсем потемнело, а издалека донёсся голос — гномы, ведя за собой козлов, карабкались по склону:
— Грэйт! Ты жив — слава богам!
Они провели ночь на привале, а утром — пешком, шаг за шагом, в гору. Грэйт в одиночку тащился наверх, а гномы, добравшись до вершины, очистили снег и выложили в круг доспехи и оружие, распевая ритуальные гимны.
…И как только у них силы на пение остаются?
Они спели один гимн. Потом другой.
День ушёл на подъём. Ещё день — на спуск. К вечеру, когда всё погрузилось в сумерки, из-за поворота тропы им навстречу вышла девушка с серебряными волосами: — Привет! Господин маг, уважаемые спутники, куда путь держите? Не подбросите попутчицу?
