Сайрила вцепилась в Грэйта, засыпая его вопросами, и в итоге затормозила весь процесс диагностики. Всего-то нужно было пять минут, чтобы изучить обычный рентгеновский снимок грудной клетки, а прошло уже пятнадцать — а он и половину не успел объяснить.
Принц Росег был зол, но вынужден был сдерживаться. Всё-таки эльфийская гостья прибыла издалека, приличия требовали держать лицо. Да и не требовалось от него ничего особенного — просто сиди спокойно, играй роль манекена, и всё.
А вот остальные целители…
Они готовы были вознести следопытку-эльфийку на пьедестал и молиться ей как божеству.
— А что ты рисуешь? — Сайрила с интересом заглядывала через плечо.
— Прямой рентген грудной клетки, — не поднимая головы, отозвался Грэйт. Перо в его руке мелькало со скоростью вихря.
Ах, бедняга… В прежней жизни стоило лишь отправить пациента в отделение радиологии — и снимки моментально загружались на компьютер в кабинете. В базе данных всё было в избытке — лишь бы успевать анализировать. Никогда не было нехватки изображений, только избыток.
А здесь — в новом мире — хочешь собрать данные? Рисуй сам, один за другим.
— У ворот лёгкого затемнение, увеличенная плотность… А где это, ворота лёгкого?
— Вот, — он ткнул кончиком пера в центр листа, — между вторым и четвёртым рёбрами.
Это место, где проходят лёгочные артерии и вены, бронхи, лимфатические сосуды и нервы. Любое изменение в этих структурах могло вызвать тень на снимке… Разумеется, всё это он Сайриле объяснять не стал. А то ведь в следующий момент она решит поймать какого-нибудь бедного гнома для наглядной анатомии — и кто знает, не сделает ли она это?
Сайрила жмурилась, изучая рисунок, затем взглянула на принца Росега. Вигран встал на цыпочки, заглянул через плечо Грэйта, долго разглядывал схему, затем подбежал к принцу, сверяя детали. И за ним — второй гном, третий, четвёртый, пятый…
— Лёгочный рисунок стал плотнее… А как ты понял, что именно плотнее?
— Сравнил с нормой.
— А где здесь нормальная часть?
— Видишь верхнюю часть? Там линии реже.
— О, а я думал, это полоски от одежды!
Грэйт усмехнулся. Гномы один за другим снова пробежались мимо него, разглядывая рисунок. Лицо принца Росега становилось всё мрачнее, а Грэйт весело прищурился: «Спокойствие, только спокойствие… Злость вредит печени, а у тебя уже лицо как при печёночной недостаточности, ха!»
Он стремительно рисовал, обводил контуры лёгких, затем переходил к теням. Это уже нельзя было делать по памяти — пару линий нанёс, сверился со снимком, снова линии…
Работа нудная, но важнейшая: Где изменения сильнее? Это первая стадия пневмокониоза или уже вторая? Есть ли буллы размером более 2 см? Похоже ли это на туберкулёз? А может, опухоль?
Все выводы — только с помощью глаз и пера.
Сайрила затаила дыхание, наблюдая сбоку. Когда Грэйт закончил рисунок и начал писать заключение, она подкралась и прошептала:
— Мелкие тени с плотностью уровня 1, охватывающие не менее двух зон… Это что значит? Что за уровень плотности? Что считается «мелкой тенью»? А зоны лёгких — разве лёгких всего не два?
— Ага, смотри. — Грэйт терпеливо показывал на теле принца. Шесть голов синхронно поднимались и опускались за его движениями. — Если разделить каждое лёгкое на три части — верхнюю, среднюю и нижнюю, то получим шесть зон. А «мелкая тень» — это та, что меньше 10 мм в диаметре.
— Но ты нарисовал её огромной!
— Это потому что не по линейке. Сравнение идёт по стандартному снимку.
— А он где?
— Тут. — Он постучал себя по лбу.
Стандартный снимок? Человеческие он зубрил в университете. А гномийские — собрал из сотен наблюдений, когда Бернард стоял с волшебной ручкой и подсматривал со спины.
Слава богам, он из «приёмника». И слава строгому старшему врачу, который всегда повторял: «Приёмный врач должен уметь всё. Пока выйдет чужое заключение — твой пациент уже труп».
Грэйт вздохнул. Интересно, кто теперь его заменит? Приёмник — место, где люди не держатся. Уже двое ушли. Если он погибнет, старший сам вернётся… А ему уже шестьдесят три.
Он на мгновение позволил себе утонуть в воспоминаниях. А когда вернулся в реальность, пять гномов уже стояли вокруг, потные, с блокнотами в руках, рисовали как одержимые.
На цыпочках, шеи вытянуты, плечо к плечу, затаив дыхание — чтобы, не дай Бог, не дышать в затылок Грэйту.
Сердце Грэйта дрогнуло.
Операция по тотальному промыванию лёгких — для него это просто акт милосердия, одна из многих. Но для этих гномов…
Это — жизнь. Это — надежда.
— Не надо так срисовывать, — вздохнул он, вытянул несколько листов. — Я вам скопирую.
Бумага вспорхнула в воздухе, и тут же была покрыта чернилами. Фронтальный снимок, боковой, мазки мокроты на бакпосев… Всё, что он мог, он сделал. Сдать на свёртываемость? Ну…
— Росег, сделай царапину на руке — совсем маленькую, я засеку, когда кровь остановится…
Без лаборатории, без оборудования, без лекарств. Всё — на глаз. Скрининг на инфекции? Ха-ха. Остаётся надеяться, что гномы живут не слишком уж беспорядочно. Что до риска заражения — столько операций уже было, одним больше, одним меньше.
Результаты — терпимые. После целого дня подготовки, на следующее утро в лёгкие принца Росеги бесшумно проник зелёный побег.
— А вот оно как! — серебряная драконша стояла у плеча Грэйта, получив лучшее место для обзора. — «Воду заливают, потом высасывают? Эй, налей побольше — промоется лучше!»
— Это тебе не ведро! Это лёгкие! Живые лёгкие! Зальёшь много — лопнут! — фыркнул Грэйт, не оборачиваясь, а гномам сказал:
— Физиологический раствор должен быть стерильным. Иначе — воспаление.
Перед вводом кипятите его полчаса. Про стерильность я потом отдельно расскажу.
Температура — строго от 34 до 37 градусов. Иначе — или дискомфорт, или спазм.
Количество — строго дозировано. Сомневаетесь — смотри через магический глаз. Жидкость не должна превышать уровень бронха. Проверяйте «Обнаружением магии»…
Каждая мелочь важна: поза пациента, техника интубации, концентрация кислорода…
Любая ошибка — и пациент может не выжить.
Грэйт до сих пор не мог понять, как священники Храма Господа Света вообще посмели лезть с такой операцией. Или у них — своя технология?
Тем временем священники Господа Света были в подавленном настроении. Архисвященник Джерони бушевал, осыпая священника Кринда гневом:
— Как ты мог? Я говорил — аккуратно! Выбирай контролируемых пациентов! А ты устроил такую кашу?! Пациента хотя бы пару дней надо было наблюдать после промывания — и это ты не смог?
Если бы Грэйт слышал — он бы зааплодировал. Потому что промывать лёгкие и отпускать пациента без наблюдения — это уже не ошибка, это преступление.
— А умерший? Его брат — не особо религиозный! Ты это тоже упустил?! Теперь мы не можем даже выйти и проповедовать. Что ты скажешь в оправдание?
— Владыка Архисвященник, — Кринд стоял на одном колене, склонённый до земли. Хоть внутри бушевала буря, он не смел поднять голову или повысить голос:
— Сейчас важнее всего — обеспечить победу нашего кандидата. Если он станет королём, клан Чёрной Скалы войдёт в королевство, и мы постепенно распространим Свет.
— Легко сказать! — Джерони прищурился. — Как?
— На ритуале коронации запрещено использовать магические предметы и заклинания, но… мы можем подготовиться заранее. Усилить его тело. Через… метку верующего.
— Ты это серьёзно? — Джерони опустил веки, ни одна эмоция не дрогнула в лице.
Кринд на мгновение поднял глаза, уловил реакцию — и вновь склонился:
— Я готов пожертвовать своей кровью.
Метка верующего — подобие магической татуировки, родом от варваров. Инквизиция годами собирала подобные артефакты и «модифицировала» их. Такая метка усиливала тело, выносливость, устойчивость к боли и магии. Сила эффекта зависела от площади — а основным ингредиентом была добровольно пожертвованная кровь священника. — Раз ты сам настаиваешь… — голос архисвященника остался холоден. — «В ближайшие дни — в уединение. Пост и молитвы. Ты должен быть как можно ближе к нашему Господину».
