Эллиот вскочил на ноги, весь в грязи, с каплей крови под носом и целым пятном свежей конской лепёшки на груди. Но ни синяков, ни запаха, ни вида — будто не замечал.
Он просто смотрел на Грэйта. Долго. Очень долго. Потом вздохнул так, будто сдувался.
— Грэйт… спасибо тебе. Но я не могу учиться.
— Что? Почему? Ты боишься, что не справишься? Я могу объяснить попроще!
Просвещение — моё второе имя! Вспомнить только, как я пациентам и их родственникам объяснял грыжи и проколы лёгких — хоть на пальцах, хоть на салфетке!
Он шагнул ближе. Эллиот тут же отступил, взгляд его был жадным, но полным сожаления:
— Я не могу. Понимаешь? У магов есть правило: всё имеет цену. А за эту медитацию… я просто не смогу заплатить.
— Но… ты же столько мне помогал… — растерянно возразил Грэйт.
— А ты уже сказал мне слишком много, — мягко посмотрел на него Эллиот и отвернулся, будто боялся передумать. — Я наложу на тебя Слово Копирования, как и обещал. Если нужно — дам ещё одно Понимание Языка. Но не говори мне больше. Я не потяну.
Грэйт остолбенел.
Серьёзно?! Даже в долг не хочешь взять? Потом расплатиться? В рассрочку, ну, под честное слово хотя бы?
Чем сильнее Эллиот отказывался — тем упрямее Грэйт хотел научить. Да это же школьный курс! Любой студент-медик освоит, а ты — маг с перспективой!
Щелчок!
Мысль вспыхнула — и Грэйт тут же её озвучил:
— А ты не понял… Я не про цену, о которой ты подумал.
— Что?
— Когда я учился этим вещам, я поклялся. Клятва такая: передавать знания моим учителям, их детям, моим детям, а также любому ученику, что даст такую же клятву.
Он говорил всё быстрее и увереннее. И клятва, кстати, была реальной. Пусть Грэйт и адаптировал её с оригинала не раз, но она существовала. А клятва в этом мире — не шутка.
Эллиот нахмурился.
— И что это за клятва?
О, ну конечно. В этом мире клятвы не бросают на ветер: сломаешь — может и буквально голову снести.
Грэйт глубоко вдохнул и начал нараспев, торжественно, как на церемонии:
— Клянусь — на благо больного использовать все силы и разум…
…не дам никому яд, даже если попросят…
…не стану лечить по классу, полу или статусу…
…не буду разглашать тайны, что узнаю во время лечения…
…и не причиню вреда — ни телом, ни словом…
Эллиот слушал с растущим изумлением. А к концу — будто окаменел.
— Тот, кто составил эту клятву… он был настоящим мудрецом.
Ну да, дедушка Гиппократ. Скажи спасибо, что я не стал читать весь свод медицинской этики в придачу.
Эллиот стоял долго. Потом молча, как на причастие, принял клятву. Повторил каждое слово. Не колебался. Словно обретал не просто право — а долг и честь быть учеником.
Потом они, как парочка заговорщиков, улизнули в комнату напротив библиотеки. Грэйт разложил листы. Взял карандаш. Вдохнул.
И начал рисовать. Кости. Мышцы. Сосуды. Сердце. Кровоток. Аорта, лёгочная артерия, вены… Одна диаграмма. Вторая. Третья…
Час прошёл — и весь стол был заставлен бумагами. Пространства для локтей не осталось вовсе.
Боже, я же анатомией по утрам не занимался даже в универе. А тут… рисую, будто это дипломная работа!
Грэйт откинулся, размял запястье и постучал по спине. Рядом Эллиот в такой же позе, носом в бумагу, уткнулся в сосудистую систему.
Ещё чуть-чуть — и он внутрь чертежа залезет.
Грэйт хмыкнул:
— Есть что непонятное?
Эллиот не ответил.
Он буквально упивался картой тела, глаза у него блестели, как у ребёнка перед витриной с игрушками.
Грэйт подождал… потом махнул рукой, сел обратно и начал переписывать словарь. Прошло полстраницы, как вдруг — вжух!
Эллиот взвился, как подстреленный кролик, и вылетел из комнаты.
— Э-э?! Ты хоть чертежи не забудь!
Но не успел Грэйт договорить — Эллиот вернулся. В одной руке — чернильница, в другой — целый рулон чистой бумаги. Подбежал, выдрал у него из рук словарь, шепнул заклинание — и…
Вспышка.
Копирование завершено. Мгновенно. Книга — в дубликате.
Грэйт по-хорошему опешил. Вот это по-людски!
Он хотел поблагодарить, но увидел лишь спину. Эллиот уже сгребал анатомические чертежи и, прижав к груди, умчался с ними, как с сокровищем.
Ну, надеюсь, он всё запомнит…
Грэйт довольно вздохнул и принялся за дело. Левой рукой резал страницы, правой — клеил, на каждую белую бумагу аккуратно прикрепляя по одному пункту алфавита. Словарь оживал прямо под его пальцами.
Весь день он провозился с этим — и уже на выходе из башни…
БАХ!
Вверх — тело, мантия, волосы. Кто-то, явно очень знакомый, с четвёртого этажа, полетел вниз, дико размахивая руками:
— Эллиот! Ты жульничаешь!!
Грэйт задрал голову.
Подбородок медленно отпал.…Серьёзно? Медитация подействовала так быстро?!
