Грэйт опустил взгляд на женщину.
Ей было никак не больше двадцати — подростковое, истощённое и в синяках лицо всё ещё хранило остатки юной мягкости. В его прежней жизни такие девушки должны были сидеть за партой, смеяться с подружками, строить планы на будущее… А не стоять перед ним с растрёпанными волосами, в рваной одежде, прижимая к груди свёрток, и умолять — не о работе даже, а о защите от мужа, чтобы тот не избивал её до смерти.
Он спрыгнул с оленя, сделал знак — двое варваров подошли и, насколько им было вообще доступно понятие «аккуратно», приподняли её и усадили на тележку.
— А ребёнок? — тихо спросил он.
— Я возьму её с собой! — заговорила женщина поспешно. — Сама буду кормить! Господин маг, не волнуйтесь, я смогу её растить, работать буду, клянусь, совсем не помешает!
Она уже снова рванулась было к нему, но варвары прижали её за плечи. Мужчина, тот самый муж, глухо рыкнул, но Грэйт даже не повернул головы — всё внимание было на женщине.
— Я спрашиваю, у тебя есть другие дети?
— Нет! Только она! — в глазах, даже в распухшем и синеватом, загорелась надежда.
Грэйт кивнул.
— Жить-то тебе где?
— …Можно я останусь в лечебнице? — спросила она с осторожной надеждой. — Обещаю не выходить… и дочку не выводить!
Умница. В лечебнице — стены, крыша, охрана. Ни дождь, ни ветер, и — главное — муж с кулаками не подберётся.
Он мысленно отметил её смекалку, но внешне нахмурился: — Сначала отлежишься, восстановишься. Работать начнёшь потом. Но — предупреждаю: питание, жильё, лечение — всё в счёт долга. Пока не выплатишь — за ворота ни ногой. Поняла?
— Поняла! Поняла! — закивала она, почти со слезами.
— Идём, — коротко бросил он.
Мужчина за их спинами опять зарычал, но так и не решился сунуться.
После этого случая Грэйт в очередной раз переписал правила приёма: теперь он старался выбирать тех, у кого в семье муж головой думает, а не кулаками машет. Иначе — хоть спасай женщину от смерти, хоть помогай ребёнка на свет принять — толку не будет, если дома её добьют.
«Не хотите жизни жены — а мне ещё показатели успешных родов держать!» — ворчал он про себя.
И всё это — параллельно с обучением Джоанны кесареву, наставлением повитух, написанием историй болезней, обновлением методичек… плюс контроль финансов, которые снова трещали по швам. Родильный корпус, едва построенный, превратился в бездонную дыру расходов.
«Да быть директором больницы — это же пытка! — мысленно выл он. — Когда ты просто врач — лечишь, максимум думаешь, чтобы не влететь в перерасход по страховке. Когда ты завотделением — держишь в узде свой участок и ладишь с соседями. А когда ты главный — на тебе и стройки, и оборудование, и бухгалтерия, и снабжение, и весь этот проклятый административный зоопарк!»
Он уже в голос простонал:
— Мне нужен помощник!..
Но толком постонать не дали — к нему заглянул священник Дональд:
— Нордмарк-маг? Это Коэн Янсен, из факультета ментальной магии. Говорят… вы тут роды принимаете?
Парень был смутно знаком. Худой, улыбчивый, в серебристо-лиловой мантии, ткань поблёскивала при каждом движении. Лицо — словно с подиума, взгляд — чарующий настолько, что, заметив за дверью медсестру, он как бы невзначай «включил» обаяние.
— Можно взглянуть? Если всё подойдёт, сестра будет рожать у вас.
Грэйт чуть не усмехнулся: половина этих «красавиц» в его корпусе — скелеты с иллюзией кожи, но ладно…
Впрочем, запрос у мага был реальный. В ментальном факультете женщин действительно много, а вот в некромантии, например, — почти нет.
— А раньше кто принимал роды у магичек? — поинтересовался Грэйт.
— Да никто толком! — вздохнул Янсен. — Жрецов Природы днём с огнём не сыщешь, храм Войны этим вообще не занимается, а храм Источника… ну, те вроде как покровительствуют женщинам и детям, но с магами у них холодная вежливость. Мы им не доверяем. Да и служителей-женщин там мало, почти все — старые девы, святостью живут… Какие из них повитухи?
Грэйт кивнул. Он-то знал: у заклинателей лечения, конечно, были и женщины, и опыт, но до операции им дело редко доходило. А кесарево — это не заклинание, это скальпель и кровь, и многие маги этим брезгуют.
Вынув журналы, он показал Янсену статистику: пятьдесят с лишним пациенток, тридцать обычных родов, восемь кесаревых, остальные ещё в ожидании. Все — живы, дети — живы.
Глаза гостя всё сильнее округлялись:
— Даже при поперечном положении плода? При обвитии пуповиной?..
— Даже так.
— Мне нужно всё увидеть самому! — почти потребовал он.
Грэйт повёл его в родильный. Проходя мимо, мимо них катили таз с водой — запах крови и чего похуже ударил в нос.
— А что, очищающего заклинания у вас нет? — поморщился Янсен.
— Увы, нет, — развёл руками Грэйт.
В палате — три койки. На двух — женщины с младенцами, на третьей — стонущая в схватках. Янсен снова нахмурился:
— Нет отдельных комнат?
— Мест мало, строили для бедных. Каждая копейка идёт в дело, — ответил Грэйт.
Чем дальше тот ходил, тем мрачнее становился. Грубые стены, потёртое бельё, пол — голый цемент.
В конце коридора — общий родильный, пять-шесть женщин кричат одновременно.
— И отдельного зала для родов нет?..
— Увы, — вздохнул Грэйт. — Мы даём максимум медицинской помощи, но условия… сами видите.
Янсен долго ходил туда-сюда, борясь с сомнениями: медицина впечатляла, а быт — отталкивал.
— А если… мы сами оплатим отдельную палату? Или родильный зал?.. Хотя… стены тонкие, шум, духота… — он снова замотал головой.
Грэйт молчал, глядя ему прямо в глаза. «Хочешь и медицину, и комфорт? Плати. Строй VIP-отделение…» — Скажите… у вас на территории есть свободное место? — вдруг спросил Янсен. — Мы могли бы построить свой корпус?
