Обстановка в зале суда изменилась в одно мгновение. После пощёчины и грозного окрика со стороны почтенного архимага, Герберт Блейдли сник, словно из него выпустили весь воздух. Где положено — кланяется, где нужно — извиняется, покорно, как кролик… или как комок магической глины в руках мастера трансмутации — мни, как хочешь.
Сайрила была очень довольна. Так и должно быть! Оскорбивший Грэйта — злодей, и с ним следует поступить по заслугам. Пусть извиняется, пока язык не отсохнет, и кланяется, пока спину не скрутит!
Архимаг Карлайл был доволен по-своему. Он даже не заметил, как Грэйт дорос до такого уровня, что без помощи учителя или старших братьев по школе сумел заставить магистра такого ранга склонить голову. Очень хорошо. Так и надо.
Даже чародейки в зале, которые в начале заседания чувствовали себя оскорблёнными, теперь были удовлетворены: испорченные, с гнильцой в мыслях, должны получать уроки.
Судья, секретарь и присяжные — те тоже были в хорошем расположении духа. Дело получало приятную развязку, без криков о «несправедливом суде», да ещё и с бонусом в виде свежей сплетни, которую вечером можно будет обсудить за кружкой пива.
А вот кто был недоволен… Кроме опустившего голову до пола, лепечущего извинения подсудимого, недоволен был только сам Грэйт.
Он вообще-то подавал иск не ради того, чтобы выпросить извинения или утешить уязвлённое самолюбие. И уж точно не для того, чтобы «выпустить пар». Если бы речь шла о мести, он просто обратился бы к учителю или к кому-то из старших товарищей, и те за считаные часы надавили бы на обидчика так, что тот хоть сто поклонов у больницы отбей, хоть три дня с плакатом стой — вопросов бы не возникло.
Нет, он пошёл в судебную палату парламента с намерением сделать дело громким, привлечь как можно больше внимания и на суде, открыто и честно, зафиксировать прецедент: женщины не должны отказываться от медицинской помощи из-за глупых и устаревших условностей.
А что вышло в итоге? Репутацию он, конечно, отмыл… но всё внимание публики ушло в сторону, и задуманная просветительская цель канула в песок.
Ещё какое-то время в зале стоял гвалт, прежде чем судье удалось, удар за ударом в колокол, усадить всех по местам. Когда тишина наконец воцарилась, он посмотрел на Грэйта серьёзно и строго спросил:
— Маг Нордмарк, маг Блейдли признал, что оклеветал вас, и выразил готовность возместить ущерб. Какие требования у вас есть в части возмещения?
Говори смелее! Не стесняйся! Если не перебор — я тебе это присужу! — почти светился глазами судья. В магическом сообществе подобные споры обычно решались куда более грубо:
— дуэлью до сдачи одной из сторон,
— ползанием на коленях с компенсациями,
— бегством за тридевять земель до лучших времён,
— или вечным обменом ядовитыми взглядами, если победителя выявить не удалось.
А вот чтобы кто-то из магов так покорно признал вину — редкость. И значит, можно будет обязать его выплатить хоть всё состояние — без проблем.
Но Грэйт, подумав, поклонился и ответил:
— Способов уладить клевету немного. Во-первых, извиниться — он уже извинился, на этом пункт можно закрыть.
В зале мгновенно стало тихо… а потом зашумело. Архимаг Карлайл едва не вскочил:
— Что?! И всё? Грэйт, ты чересчур мягок! Дашь слабину сейчас — завтра кто-нибудь снова полезет тебе на голову!
Многие думали так же. Судья вновь несколько раз ударил в колокол, призывая к порядку, и уточнил:
— А во-вторых?
— Во-вторых, устранить последствия, — чётко сказал Грэйт. — Плохие слова разносятся куда быстрее добрых. Одно злое слово стоит сотни добрых, чтобы его перебить. Он с похоронной процессией, с барабанами и артефактом громогласия орал свои обвинения так, что слышали в радиусе нескольких улиц. В этом же зале он повторял их вслух, и вы все слышали. Значит, чтобы погасить этот вред…
Грэйт задумался, прикидывая — заставить ли того орать извинения на пять кварталов или на десять.
Старший рода подсудимого, архимаг Блейдли, облегчённо перевёл дух и тут же подхватил:
— Пусть возьмёт ту же процессию, повесит громогласие и обойдёт кругом в радиусе десяти лиг от вашей лечебницы, выкрикивая извинения. А потом встанет у ворот Башни и будет орать их целый день, с восхода до заката!
Хорошо, если всё удастся закрыть так просто. Лишь бы Нордмарк больше не сердился и не переносил обиду на весь клан — а там, что делать со стареющим и бесперспективным родственником, неважно.
Ему даже казалось, что он предложил отличный выход. Но, обернувшись, он заметил у своего племянника пунцовые щеки и сжатые зубы… и, не раздумывая, влепил ещё одну пощёчину:
— Что? Недоволен? Не хочешь кричать — попрошу мага ментальной школы взять тебя под контроль и заставить. Оплату заклинания вычтем из твоего имущества!
— Я готова! — с места вскочила чародейка школы чар, и вслед за ней отозвалось ещё несколько голосов:
— И я! Я восьмого круга, точно справлюсь!
— Я за полцены возьмусь!
— А я…
Архимаг только тяжело выдохнул. Он-то думал, достаточно будет успокоить одного Нордмарка. А теперь ясно: его племянник успел разозлить целую армию чародеек — и не только из школы чар, но и из прорицательской ветви. Да что там, сама легенда астрологии, леди Эндо, — тоже женщина!
— Решено! — отсёк он возражения.
Судья перевёл взгляд на Грэйта, убедился, что тот не против, а затем, получив явное согласие старшего из семьи ответчика, кивнул и ударил в колокол:
— Постановляю: маг Герберт Блейдли обязан устранить последствия клеветы, в том числе… —
Он слово в слово повторил приговор, озвученный архимагом, а потом уточнил:
— Есть ли у истца дополнительные требования?
Грэйт помедлил. И только тут с горечью признал: за последние годы он толком не интересовался конкретикой парламентских законов. Вроде бы, в его прежнем мире за клевету полагалось до трёх лет заключения, либо арест, либо ограничение свободы, либо лишение политических прав… но есть ли здесь что-то подобное?
— Я не уверен, предусмотрено ли в законах парламента ещё какое-то наказание для подобных случаев, и тянет ли его поведение на это, — уважительно поклонился он судье. — Если предусмотрено — прошу применить. Если же в законе нет оснований, тогда прошу не назначать новых мер. Оставляю решение за вами. Судья: …Э-э, то есть опять всё свалили на меня?!
