Грэйт был уверен на все сто процентов: даже если вся земля превратится в бесплодную пустошь, и трупы голодающих будут лежать на улицах, даже если нищим жителям Нивиса достанется в день лишь по сто граммов черного хлеба и полполоски солёной рыбы, — в его магической башне еда никогда не закончится.
— И не просто не закончится. Хочешь белого хлеба? Будет белый хлеб. Хочешь сливочного печенья? Будет сливочное печенье. Захочется свежих фруктов, овощей, живой рыбы или забитой скотины, даже мясо чудовищ — стоит лишь пожелать, и всё это окажется на его столе в тот же день.
Это было естественно и закономерно, ничуть не удивительно. Его положение в Нивисе уже не оставляло сомнений: он теперь был человеком из высших слоёв.
Если сравнить с его прошлой жизнью, то не скажешь — клиент с чёрной картой банка, а скорее настоящий vip, которому даже во времена карантина и запретов, когда все сидели взаперти, привозили бы подарочные наборы из пятизвёздочных отелей.
Разумеется, такой уровень снабжения касался только его самого и постоянных обитателей магической башни. В Дубовой Роще, в госпитале, заклинетели (чародеи) получали по нормам, соответствующим их школе и рангу. А вот медсёстры, охранники, и особенно бедняки-пациенты, лежавшие в палатах с ослабленным здоровьем…
Когда разразится голод, им останется лишь полагаться на судьбу. Что же, в госпитале не будут обеспечивать всех питанием? Тогда как смотреть, как эти люди один за другим становятся бледными и исхудавшими, а то и вовсе умирают с голода?
Даже если прачки или медсёстры станут прятать под фартуком куски хлеба и вяленого мяса, чтобы унести домой своим детям и мужьям, разве он сможет их остановить? Нет. Разве что сделает вид, что ничего не заметил.
Выход оставался один — как директор, он обязан запасти еды больше.
К счастью, теперь у него были и деньги, и люди. Стоило только отдать приказ, посыпать золотом — и нашлись те, кто всё устроит, придумает, побежит, сделает.
Нужно построить амбар — строили амбар. Нужно вырыть погреб — рыли погреб. Нужно наложить магические печати — накладывали:
— Эти склады с алкоголем! Только те, у кого есть магический ключ, могут войти. Всем прочим — особенно варварам — вход категорически запрещён!
Ай-ай-ай, да чтоб они и близко не подошли! Ни в коем случае не позволить им пить! У варваров страсть к пьянству ничуть не меньше, чем у гномов. Но ростом они куда выше гномов, и раз за разом вылакают крепкого в несколько раз больше!
Голод близко, винокурение уже под строгим контролем. То, что он как директор госпиталя сумел выбить себе часть особого пайка «для медицинских нужд», — это уже исключение. А если позволить варварам вылакать половину? Тогда внутрибольничная инфекция — вопрос пары минут!
Магам же можно доверять. Им пить нельзя, ради стабильности духовной силы. Что же до тяжёлой работы — у них есть Рука мага и скелеты-слуги.
Закончив повседневные хлопоты, Грэйт наконец вернулся в свою башню и снова взялся за мучительные тренировки восприятия.
Пи-па! Пи-па! Высокое напряжение, низкое напряжение, сильный ток, слабый ток.
Он даже потребовал от МOSS: периодически переключать постоянный и переменный ток, менять направление — и не предупреждать его заранее.
«ПАХ!»
— Ай!
«ПАХ!»
— Ау! Больно…
Первая неделя тренировок. 220 вольт переменного тока. С завязанными глазами, с пяти метров, Грэйт мог световым заклинанием точно указать медный провод с током. Но — частоту уловить не мог. Переводили на постоянный ток — направление тоже не чувствовал.
Вторая неделя. 220 вольт переменного — направление уже чувствует, частоты — нет.
Понизили напряжение до 110 — ток ощущается, но ни направления, ни частоты. Постоянный ток — направление всё ещё мимо.
Третья неделя. Прорыв! 36 вольт переменного — и он улавливает провод! А вот с частотой проблема. Может, 50 герц слишком быстро? 1/50 секунды — это всего 20 миллисекунд. Разве его реакция выдержит?
— МOSS, снизь обороты генератора! До ста двадцати в минуту попробуем!
О! Вот теперь он чувствует!
Сто восемьдесят оборотов — есть!
Двести сорок — держит!
Триста — ух… уже тяжело…
Так он, изнуряя себя, тренировался всю неделю. Да, сила духа растёт через медитацию. Но умение ею пользоваться — только через практику.
Конец четвёртой недели. Он уже мог улавливать напряжение в 12 вольт и даже одинокую электрическую искру на переплетении сетей!
Чем больше он практиковался, тем ближе подбирался к истинному миру магии. И наконец понял: почему маги, разобравшись в химических элементах почти до таблицы Менделеева, до сих пор классифицировали заклинания по-старому.
Потому что низшие маги просто не способны различать тонкости.
Калий, кальций, натрий, магний, алюминий; цинк, железо, олово, свинец (водород исключить); медь, ртуть, серебро, платина, золото… Маг ощущает лишь: лёгкое или тяжёлое, активное или спокойное.
А вот ядро атома? Количество протонов и нейтронов? Орбиты электронов? Извините. Силой духа это не «нащупаешь».
И не только сам Грэйт — он тайком расспрашивал старших учеников: можно ли в металле или растворе ощутить что-то меньшее? В ответ видел лишь недоумение.
Значит, предел восприятия духа — примерно десять микрон? Бактерии точно нельзя увидеть напрямую. Иначе маги, с их жаждой исследований, давно бы их открыли!
В понедельник пятой недели Грэйт вышел на собрание, полон уверенности.
Пусть будет молния, пусть будет лабиринт из гроз — он готов!
Но едва улыбка расцвела на лице, как застыла.
Перед Повелителем Грома возник купол, полупрозрачный, зыбкий. Внутри пространство — то три метра, то тридцать, то сотни.
На его стороне открылась дверь в рост человека. Серебристые разряды переплетались и струились. Стены, своды и пол внутри — всё было соткано из света молний. Шары искр плавали, электрические змеи и птицы летали туда-сюда.
Повелитель Грома, в строгом чёрном костюме-тройке, сидел за столом. Взглянул и кивнул:
— Войди.
…Учитель, что это за место?!
Грэйт осторожно, на цыпочках, шагнул внутрь. За спиной — ни кабинета, ни стульев, ни учеников. Только пустота впереди.
Вдруг — то ослепительный белый свет, то полная темнота. Даже сцены с ярким освещением в зале для танцев меркли в сравнении.
А звука не было. Ни жужжания, ни треска искр. Совсем ничего.
И только голос Учителя звучал во тьме и молниях: — Подойди. Дойди до меня.
