Пока в Храме Бога Войны спорили, у себя собрание проводила и госпожа Альва из школы Магического Контроля. Вопрос стоял один: стоит ли самим собрать пациентов и отдать их Грэйту для первых опытов?
— В этом нет нужды, — нахмурилась Беатрис, любимая ученица Альвы. — Граф Остланд в любом случае привезёт больного. А если мы своих детей отдадим, а операция окажется неудачной — значит, мы сами погубили своих людей.
— Как раз наоборот, стоит отправить, — тут же возразил некромант. — В статье ясно сказано: на первых пациентах ошибки неизбежны. На животных всё может идти гладко, а на людях обязательно вылезет что-то новое.
Им ли не знать? Некроманты на опытах собаку съели: на зверях всё работает, на людях умирает; на людях работает, на сверхсущностях опять умирает.
— Если граф пришлёт десятерых детей, а один умрёт — он уже не рискнёт ставить сына, — задумчиво произнёс чародей-разведчик, пальцами плетя в воздухе невидимую сеть. — А если погибнут пятеро из десяти — о сотрудничестве можно забыть.
Значит, единственный выход — самим искать больных для клинических испытаний.
— Так, заявку на медицинский… то есть клинический эксперимент оформляем мы. Под видом дипломатической необходимости, — подвела итог Альва. — Беатрис, это твоё поручение. Сначала обсуди с Нордмарком, какие пункты для него обязательны.
— Есть, учительница… — склонила голову ученица, пряча горечь. Опять беготня, опять ночами отчёты, да ещё и с теми безумными требованиями, что Грэйт выставлял в прошлый раз.
В Совете к медицинским заявкам относились просто: подписали бумаги, есть доброволец — можно проводить. Заплатить пациенту? Отлично. Пусть должники отрабатывают телом? Нормально. Купить раба? Если найдёшь — пожалуйста. А уж если больной погиб — ну, бывает, лишь бы в контракте было сказано, что риск смерти существует. Главное — не тащить людей насильно.
Но Грэйт требовал большего. Пациент обязан быть добровольцем — сам, лично, а не его хозяин или родители. Пациента нужно подробно ознакомить с целью, методами, возможной пользой и риском. Объяснить, что он имеет право отказаться в любой момент. В отчёте обязателен раздел, доказывающий, что риск тщательно изучен и не превосходит потенциальную пользу.
В прошлый раз он сунул Беатрис целую книгу-руководство: «Вот по этому образцу». Она три дня пыталась разобраться — слова знакомые, но в кучу не складываются. Каждую страницу хотелось крикнуть: «Говори по-человечески!»
— Ладно. Поиск пациентов поручим некромантам. Первую десятку, — распорядилась Альва.
— Не вопрос! — обрадовался чернокнижник. — Пойду в приют, потом в трущобы. Десять горбатых детей найдутся быстро.
Но реальность ударила кулаком. Ни в приютах, ни в бедняцких кварталах таких не было.
— Калека в бедной семье не выживает, — пожимали плечами женщины. — Кормить лишний рот некому. Родился — да его сразу и бросили…
Некромант растерянно вернулся к наставнику Эдгару.
— Может, попробовать объявление? Или просить провидцев найти? Или… самим сделать таких?
Эдгар отшвырнул череп, который изучал, и резко отрезал:
— Самим делать не смей! Зная характер Грэйта — он придёт в Болотный Мрак и сотрёт нас в пыль.
И пошёл к Альве за советом.
Она знала, куда смотреть:
— В цирке.
— Что?
— В цирках всегда держат карликов и уродов. Есть и украденные дети, которых пихают в бочки или держат в банках, чтобы тело искривилось. И ещё есть банды, что покупают таких детей…
Эдгар промолчал и улетел. Даже для него это звучало омерзительно.
Но он достал в мэрии списки всех цирков и трупп, что выступали в городе за последний месяц. Разослал учеников, подключил стражу.
Через неделю перед Грэйтом выстроили цепочку: одиннадцать уродцев — кто ребёнок, кто взрослый.
— Все проверены, — усердно докладывал некромант. — У всех позвоночник искривлён!
Грэйт опустил взгляд. Самые высокие доставали ему до плеча, самый низкий мог только сидеть, с тонкими руками и ногами. Он подошёл к девочке лет семи в красном платьице и присел:
— Как тебя зовут?
— Лия, — шёпотом. — Они зовут меня Лия.
— Ты всегда была горбатой или стало потом?
— Не знаю, господин маг, — мотнула она головой. Сырые волосы брызнули каплями на его ботинки. Видно, её торопливо отмыли прямо перед визитом.
Девочка испугалась, рухнула на колени, хотела вытереть обувь. Но мягкие руки «рук мага» подняли её.
— Лия, если я скажу, что могу вылечить тебя… захочешь ли? Правда, есть риск — не получится или даже паралич…
— Хочу! Господин, я хочу! — выкрикнула она, почти захлёбываясь. Остальные тут же загалдели:
— Мы тоже согласны!
— Пусть будет опасно, всё равно!
Грэйт нахмурился. Что-то тут не так. Пациенты всегда колеблются, боятся. А эти — будто соревнуются, кто быстрее согласится.
Он увёл Лию в соседнюю комнату, дал кружку с мёдом и дождался, пока она выпьет.
— Лия, у тебя есть дом? Родители?
— Нет, господин маг. Я выросла в цирке.
— А где цирк теперь?
— Уехал. Тот господин в чёрном купил меня.
Грэйт помрачнел. Цирк ушёл, ребёнок остался. Отдать в приют?
— Если я тебя вылечу — ты согласна?
— …Господин маг, а вы меня потом возьмёте к себе? На работу?
Грэйт замолчал. Что может делать такой ребёнок? Мыть полы, посуду?
Этого молчания Лии хватило, чтобы понять ответ. Она поставила кружку, спрыгнула со стула и низко поклонилась:
— Спасибо за вашу доброту, благородный маг. Но если вы не оставите меня и не дадите работу, тогда… пожалуйста, не лечите меня. Так я смогу найти другой цирк и кормиться своим уродством…
