Скорость серебряного экспресса оказалась поистине поражающей.
По плану Совета, следовало бы потратить всю ночь на то, чтобы выйти из длинного Нивисского фьорда в открытое море; затем ещё целый день — до северного порта на острове Айолан. Там пересесть в карету, приготовленную башней мага, и двое суток нестись по суше с пересменой лошадей и лишь краткими остановками. Только к утру третьего дня можно было добраться до владений Росскона.
Для обычного мага средней силы такой маршрут считался нормой. Специально выделять воздушный корабль ради этой миссии казалось излишним.
А Грэйт попросту сел на серебряного дракона! И не на какого-нибудь — на взрослого! Полёт дракона в разы быстрее любого расписания Совета.
— Слушай, а мы ведь что-то забыли… — сказал Норвуд, зачарованно следя, как величественная фигура серебряной драконшы исчезает в облаках.
— Да… да! — хлопнула себя по лбу Аурелла. — Такое чувство, будто упустили что-то важное…
— Точно! Совет! — Норвуд наконец сообразил. Опыт подсказывал ему быстрее, чем соратнице. — Хозяин-то уже вылетел! К завтрашнему утру точно там будет, если не сегодня ночью. Срочно нужно предупредить местную башню мага, указать маршрут!
— А то ещё пролетят мимо…
Друзья запаниковали, поспешно связались с Карлайлом, чтобы тот уведомил Совет. Иначе выйдет так: прибыл посланник, а встречать его никто не готов!
На рассвете следующего дня Грэйт со спутниками достиг земель Росскона. Больше всего времени ушло не на сам путь, а на уточнение направления:
то они садились у башни мага и спрашивали дорогу,
то снова взлетали, летели куда-то не туда,
останавливались, ночевали в «Укрытии мага» — и так снова и снова.
Хвала богам, башни магов в этом мире были слишком уж заметны: особая форма, яркая аура — их невозможно было пропустить.
Когда они наконец приблизились к цели, на площадке у башни Росскона уже полыхали три костра: красный, синий и белый дым поднимался столбами к небу — знак для далёких гостей.
Сайрила свернула крылья, снижаясь. Внизу их уже встречал хозяин башни, маг восьмого круга, с четырьмя-пятью учениками. Все они глядели напряжённо, с затаённой надеждой.
— Наконец-то вы здесь! — закричал маг, едва ветер от драконьих крыльев стих. — Спасибо Совету за помощь! Мы столько раз пытались уговорить графа Росскона, но он всё отказывался… Мы и вмешаться слишком прямо не могли…
Глаза у мага красные, волосы всклокочены: то ли от бессонных переговоров, то ли от бесконечных экспериментов.
— Я прибыл от имени Совета, — твёрдо ответил Грэйт, — где граф? Мы можем немедленно его увидеть?
Маг замялся, бросил быстрый взгляд на Сайрилу в человеческом облике, на Бернарда и Аппу. Лишь после этого кивнул в сторону города:
— Граф — человек глубоко верующий. В этот час он, скорее всего, молится в храме Богини Источника. По правилам же приличия, стоит сперва подать визитную грамоту и дождаться ответа…
Грэйт чуть было не сорвался: «Какие к демонам приличия, когда люди умирают!» Но тут же вспомнил, как сам раздражался, когда его дома вдруг потревожил один из местных вельмож. Не делай другим того, чего сам не желаешь.
— Хорошо, — вздохнул он. — Пусть будет по правилам.
Они вошли в башню, и лишь здесь Грэйт узнал: дело куда сложнее, чем он думал.
Россконский округ был огромен — две с половиной тысячи квадратных километров. Население — всего-то около двухсот тысяч. Из них простых земледельцев — не более ста восьмидесяти тысяч.
— И что, этих людей нельзя прокормить? — удивился Грэйт. — В таком-то просторе? Восемьдесят человек на квадратный километр! Даже если питаться травой и корой, и то можно выжить! Как так вышло, что здесь уже голод и беженцы?
Маг только горько усмехнулся:
— Побеседуете с графом — поймёте сами…
Ответ пришёл быстрее, чем Грэйт ожидал. Его пригласили в замок на пир. За ними прислали богатую карету: тёмное дерево, инкрустированное серебром и золотом, с постоянным заклинанием защиты от жары и холода.
Так вот откуда беда, — подумал Грэйт, едва сел внутрь.
И догадка вскоре подтвердилась.
Главным блюдом пира стала знаменитая местная особенность — хамон из «чёрноногих» свиней. Под звуки фанфар вынесли целый окорок. Главный повар, в высоком белом колпаке, говорил с гордостью:
— Это доказательство нашего богатства! Свиньи растут на дубовых пастбищах, питаются травами, оливками, а осенью — почти исключительно жёлудями.
Грэйт опустил глаза, скрывая недовольство. Дуб — священное дерево культа Природы. А тут целые рощи заняты свиньями.
Повар продолжал:
— Лучшая ветчина созревает четыре года в наших подвалах при постоянной температуре, под присмотром мастеров…
Сколько же желудей сжирает каждая такая свинья? — лихорадочно считал Грэйт. — Сколько леса уходит на то, чтобы накормить их, вместо людей?
Потом последовали дегустации: тончайшие ломтики, прозрачные на свет, с гордостью поданные Грэйту.
Он попробовал. Нежное, да, вкусное — но всё же вовсе не то чудо, каким его превозносили. Рядом Сайрила нахмурилась, тоже пожевала… и вдруг обнаружила, что кусочек уже исчез, а вкуса она так и не поняла.
Хозяева улыбнулись, угостили её второй порцией. Бернарду такого внимания не досталось: ему, как и прочим, достался всего один ломтик.
Затем появились новые блюда: хамон с дыней, с красным вином, с хлебом. Грэйт всё пробовал, но всё более убеждался: это — роскошь, расточительство.
Наконец, подали особенный деликатес: мясо «магических свиней», выращенных на особой родовой земле, где дубы росли на магической воде.
Грэйт ощутил в куске явную силу Природы. Так вот оно что… магические рощи идут на корм свиньям.
— Великолепный вкус — сказал он, скрывая гнев вежливой улыбкой.
— Естественно, — с гордостью ответил наследник дома. — Всего сто окороков в год. Остальные — простые, по сорок тысяч.
Пир завершился, и Грэйт наконец задал главный вопрос:
— Я послан Советом. Моя задача — помощь голодающим. Скажите, сколько людей уже не могут выжить и когда мы можем начать переселение?
Улыбка на лице наследника застыла. Он метнулся взглядом к жрецам: жрец войны равнодушно смотрел перед собой, жрец Источника только развёл руками.
— Это… непросто… Здесь в основном арендаторы. По закону они принадлежат господину. Я лишь второй сын, решений не принимаю…
Грэйт уже понял: все владельцы земель, все наследники — в столице. Здесь только младшие дети, неспособные что-либо решать.
— А свободные люди? — не удержался он.
— Ха! Если кто свободный, как же он умрёт с голоду? До голода они бы уже стали арендаторами.
Грэйт замолчал. Его взгляд холодно скользнул по залу.
— Прекрасно, — сказал он наконец. — В таком случае я сам осмотрю округ. Вы ведь не против?
— Конечно, конечно! — закивали хозяева. — Мы выделим провожатого…
— Не нужно. Ваша земля не так велика, чтобы я заблудился.
Он вышел из замка, сдерживая гнев. Взобрался на призрачного скакуна. Сайрила и Бернард последовали за ним. Они неслись вдоль дубовых рощ, пока Сайрила вдруг не насторожилась:
— Слышишь?
Ветер донёс крики: стоны, мольбы, удары кнута.
На деревне, прямо у ворот, Грэйт увидел: к деревянному столбу привязан человек, избитый до полусмерти. Он взмахнул рукой — и поток целительной магии смыл кровь и боль.
— За что его бьют? — холодно спросил он.
Тот, что держал кнут, торопливо склонился:
— Господин жрец! Этот мерзавец вор! Посмел пробраться в господскую рощу и украсть жёлудей! Жёлуди, сэр! Для свиней!
Грэйт медленно выпрямился. Его глаза застыли, как лёд.
Свиньям — жёлуди. Людям — голод и кнут.
