— Во Фландре вспыхнуло восстание.
— Да, наконец-то вспыхнуло…
У тёмного угла за задней стеной красильни, полускрытые тенью, переговаривались мастер-красильщик Авал Бриссон и мальчишка-разносчик Франк, что не раз наведывался к ним с доставкой. Их глаза, напряжённо сиявшие, не отрывались от бушующего людского моря — разъярённая толпа текла по улицам, подобно лаве.
— Наконец-то всё началось, — глухо сказал Франк. — Теперь и ты можешь уйти. Пять лет… немалый срок ты здесь просидел.
— Да… пять лет, — выдохнул Авал.
Конечно, на самом деле он был не Авалом Бриссоном и вовсе не красильщиком. На самом деле — маг, специалист по превращениям и алхимии.
Простой уроженец, он окончил магическую академию, но, упершись в третий круг и не сумев пробиться выше, остался за бортом великих башен Нивиса. Тридцать с лишним лет, застывший на месте — путь вверх был отрезан.
Для таких, как он, оставалось несколько дорог: искать место в малой башне в провинции, наниматься к мелкому дворянину в роли семейного мага, устроиться при каком-нибудь производстве консультантом — жить можно было бы спокойно и сытно. Можно было уйти и в авантюристы, но для изнурительных походов и схваток он был уже слишком изношен.
Авал же выбрал иной путь: согласился на поручение Совета. Спрятал имя, притворился разорившимся мастером-ремесленником и пустил корни во Фландре. И вот прошло уже пять лет.
— Помни, — быстро проговорил Франк, — убери всё, что может выдать твою личность. Сожги без остатка. Сегодня, в десять вечера, на улице Роз, дом пятнадцатый, у «Аромата розы» будет встреча. Пароль: “Одна роза, ползолотая, полсеребряная”. Не забудь!
Он вскочил на мула и умчался. Сегодня ему предстояло обойти ещё с десяток точек. Он тоже был магом — иллюзий и внушения, специалист по психологии толпы. Такой день — шанс тысячелетия.
Авал ещё постоял в тени, потом тихо вздохнул и вернулся в дом. Не успел открыть дверь своей комнатки, как напротив распахнулась створка и хозяйка, звонким голосом, окликнула его:
— Авал, вернулся? На ужин что хочешь — тушёную телятину или рыбу? Я купила чудесного судака!
— Рыбу, — кивнул он с тусклой улыбкой. — У тебя она всегда удаётся.
Женщина шла за ним по пятам, шепнула вполголоса:
— Ты чего такой мрачный? Не вздумал пойти бузить с толпой? Не смей! Нам, простым, нечего там делать. Пока церковные господа не ударили изо всей силы — живём. Но как только чёрные рыцари двинутся — там все головы слетят.
Авал лишь кивнул и поспешил к себе. На бегу зацепил одеждой за косяк, ткань распоролась. Хозяйка всплеснула:
— Ай-ай, ну что за неосторожность! Дэйзи! Дэйзи, брось играть, зашей господину пиджак!
Изнутри выбежала шестилетняя девочка, с игольницей и корзинкой лоскутов. Чуть не налетела на мага:
— Господин, я сейчас зашью…
— Иди, — резко отмахнулся он. — Позже.
Но та не ушла. Стояла и смотрела снизу вверх. Авал вздохнул и снял пиджак:
— Ладно, держи. Чини, я не тороплюсь.
Он торопливо собирал вещи. Но тут вдалеке поднялся рев:
— Чёрные рыцари! Спасайтесь!
Рёв топота и звон клинков накрыл улицы. Авал метнулся к окну, не выпрыгнул — наоборот, метнул заклинание, втянул себя на балки под крышей и укрылся невидимостью.
Двери выбили. В дом ворвались чёрные доспехи. Крики, стоны, сталь, кровь. Девочка, хозяйка, работники — всё смолкло.
Когда рыцари ушли, Авал спустился. На полу — трупы. В крови лежали ткачи и крашики, восьмилетний мальчишка-подмастерье… Хозяйка — распростёртая у дверей, словно пыталась прикрыть кого-то.
Под ней он нашёл Дэйзи. Маленькое тельце, сжавшее в руках его плащ, зашитый детскими стежками. На ткани — тёмное пятно крови.
Долго стоял он посреди тишины. Потом уложил девочку рядом с хозяйкой, накрыл их той самой одеждой.
— Я отомщу, — сказал он глухо.
А вечером уже стоял на площади, лицом к ремесленникам и мастерам, что чудом уцелели.
— Нашу красильню уничтожили! Никто из нас не поднимал бунта — а они вырезали всех! От хозяйки до ребёнка! Мы одни не выстоим. Но вместе — нас не задавить! Да, они сильнее. Один рыцарь убьёт сотню. Но нас тысячи! Мы объединены — и тогда их силы не хватит!
Толпа загудела.
— Сжечь церкви! Разрушить монастыри! Долой Святую Церковь!
— Долой! — донёсся старческий голос. — Я тридцать ковров подарил храму! Я сам пойду и порву их в клочья!
И полыхнуло. Из Фландры огонь перебросился в Нилерлан-город, в Дельфт, в Дордрехт…
Деревни и мануфактуры, крестьянские избы и цеха — всё поднялось. Люди хлынули на улицы. Они ломали алтари, валили статуи, рушили святыни.
— Святой орден рыцарей не может прорваться!
— Чёрные из Инквизиции ещё не подтянулись!
— Господин, силы на исходе! Молитвы не слышит никто, их вера рушится, они проклинают Владыку Света!
— Священник Ланд, ты добрый человек. Отойди. Мы не убьём тебя…
И взрыв.
Месяц огня и крови. Народное восстание захлестнуло все провинции. Более миллиона людей поднялись. Пять тысяч храмов сожжены или взорваны. Святынь, реликвий, икон — бесчисленные горы в прахе.
Губернатор Луи Фуа, фаворит королевы-матери, бросил всё и бежал в столицу. Орден святого воинства и чёрные рыцари Инквизиции, лишённые поддержки чудес и молитв, оказались отброшены.
Нилерланы полыхали в дыму и бою.
А в Совете магов снова лежало письмо с просьбой о помощи.
— Хотят войска? Магов? Артефактов? — Элиз Ушман, член Совета от школы стихий, скептически скользнула глазами по строкам и передала дальше.
— А сами-то что? — хмыкнул маг-превращенец. — Они что, выставили свои войска?
— Нет. Официально — нет. Но кое-кого из своих послали, да. Наши же взрывчатки использовали — иначе столько храмов не рухнуло бы.
— То есть они не воюют по-настоящему, но хотят, чтобы мы вместо них кровь проливали? — холодно бросил превращенец.
Тяжёлое молчание. Совет понимал: потери уже велики, погиб и один из их коллег — третий круг, но всё же маг. Он погиб, защищая простых людей, и это резало души.
— Справедливо, — наконец сказал маг-защитник, председатель. — Но всё же мы должны обозначить позицию. Пошлём немного припасов, парочку младших магов-наблюдателей. Этого достаточно.
— Согласны.
— Да.
— Кстати… любопытно будет посмотреть, как изменилось применение божественной магии после того, как люди начали сопротивляться церкви.
— Кто добавит?
— Я, — спокойно поднял руку маг-заклинатель, из медицинского крыла. — У нас ведь есть ещё один проект. Грэйт Нордмарк работает над лечением сына Остендского графа. Надо узнать, каковы успехи. Если есть результат — пусть это станет нашей «демонстрацией искренности». Совет зашумел.
